По идее с третьей попытки у нас все должно было получиться. Но не тут-то было, видимо, характер людей и нелюдей не меняется. Около года у нас все было идеально, мы, как никогда, походили на счастливую семью. Но после того как мэтр Берне доверил мне проводить операции, наши отношения с Али опять начали скатываться к необоснованной ревности с его стороны. А ведь с его нюхом можно было точно сказать, было у меня что-то с посторонними мужчинами или нет.

Не знаю, боролась ли бы я дальше с его собственническими замашкам или нет, но пришло время отправить Мартина в школу. И если в два года или даже в пять он не сильно отличался от своих сверстников, то к семи годам разница между ним и обычными мальчишками бросалась в глаза. Нам пришлось оставить столицу и переехать на границу одного из крупнейших темных секторов в стране. Самое интересное, что ни разу об этом не пожалела. Мы обосновались в одном крупном поселении, где на странности обитателей смотрели сквозь пальцы, главное, чтобы от них не было вреда. От нас же была только польза. Али так и промышлял сбором необходимых ингредиентов для лекарств, делал он это преимущественно ночью, день же посвящал Мартину. Я же занялась частной врачебной практикой. Пациентов хватало, потому что я не делила их на людей и нечисть. Мартин посещал местную школу, рос и все больше стремился к независимости. Я не большой знаток воспитания маленьких детей, дочь у меня давно выросла, а тут мальчик, да еще и вампир. К одиннадцати годам Мартин стал вредным и неуживчивым подростком. Меня он еще слушался, а с Али постоянно спорил и ругался.

Наша мирная семейная жизнь, которая виделась посторонним людям, разбилась в один из ничем не примечательных дней. А началось это ночью. Меня разбудила сигналка: кто-то зашел в приемный покой. Еще при покупке дома и его небольшой модернизации, я специально настояла, чтобы часть его отгородили и сделали отдельный вход для пациентов. Из дома вход тоже был, но пройти в него могла только я. Али дома не было, он давно перестал уведомлять меня, куда уходит и когда вернется, поэтому я встала, накинула халат и отправилась смотреть, кого принесло ночью в мой дом.

Это был оборотень, черный не то пес, не то волк. Весь в крови, он еле дышал, но взгляд его глаз оставался ясным. Судя по ранам, его преследовали с целью убить.

– Я не помогаю убийцам, поэтому если ты прячешься от закона, тебе лучше покинуть мое жилище, – ровно сказала оборотню. Он никуда не ушел, только во взгляде появилась мольба. – Тогда тебе придется открыть мне сознание, чтобы я могла убедиться, что ты не несешь мне угрозы.

Пес чуть кивнул головой. Я без боязни наклонилась над ним, схватила ладонью за его челюсть и всмотрелась в глаза. Голову наполнили посторонние образы: погоня, боль, желание жить. Я копнула еще глубже, мне было важно знать, что привело к этому. Оказалось, любвеобильность данного субъекта. Он пришел к своей любовнице, а она мертва, тут в спальню с оружием в руках влетает обманутый супруг жертвы, и с ходу начинает палить в оборотня. Тот не стал ждать, когда его убьют, и бросился в бега. Я просмотрела еще кое-какие воспоминания, получалось, данный оборотень тот еще ловелас, но ведь это не преступление.