Он не договорил, где видел хозяина аула. Достал рацию. Здесь, в горах, дальность ее работы увеличивалась почти вдвое. Бросил в эфир:

– Хан! Я – Кабан! Как слышишь?

В ответ молчание и треск в наушнике.

Кабадзе пришлось несколько раз вызывать Дакаева, пока тот наконец не ответил:

– Кабан? Я – Хан! Слушаю тебя!

– Ты что, уже спать завалился?

– А в чем дело, Лечо?

– В том, что я нахожусь в пятнадцати километрах от Тарды.

– Меня никто не предупреждал о твоем приезде.

– Знаю, поэтому сам звоню. Обеспечь беспрепятственный въезд в аул, а то охрана сдуру шарахнет по машине из пулемета.

– Не волнуйся, я лично встречу тебя на передовом посту! Значит, твоя проверка закончилась?

– Да, и полностью подтвердила правдивость моих слов.

– Это хорошо!

– А что голос у тебя какой-то грустный? Надеялся больше не увидеть меня?

– Что такое ты говоришь, Лечо? Просто сообщение о твоем прибытии неожиданно. Мог бы и раньше предупредить.

– Это зависело не от меня! Все, Хан, пусть рабы подогреют воду для душа, а повар сделает шашлык. Я голоден, как волк.

– Да-да, Лечо, конечно. К твоему приезду все будет готово.

– Давай! Где-то через полчаса мы подойдем на «Тойоте» к передовому посту.

В 22.40 внедорожник остановился у невысокой гряды, заросшей кустарником, перегораживающей ущелье на две трети ширины его дна. Здесь, в двухстах метрах от развалин брошенного аула Тарды, находился передовой пост охранения базы. К «Тойоте» из кустов вышел Хан в сопровождении дозорного, вооруженного ручным пулеметом ПК.

Зелимхан Дакаев улыбался во весь щербатый рот:

– Лечо! Здравствуй, дорогой! Рад вновь тебя видеть на нашей базе!

Кабадзе усмехнулся:

– По-моему, Хан, ты предпочел бы, чтобы Тимур приказал казнить меня.

– Ты ошибаешься, Лечо! Мы с тобой не враги, так почему мне желать тебе зла?

– Мы не враги, но и не друзья. Вольготно тут без меня было?

– О чем ты?

– Да это не я! Тимур передал требование навести на базе порядок. Дошли до него слухи, будто ты распустил людей, а сам только и делаешь, что с бабами трахаешься. Лейлу из Хаба-Юрта опустил, на кухню отправил, заменив шлюхой какой-то? За дисциплиной не следишь!

Дакаев сплюнул на камни:

– Какая сука донесла на меня Тимуру? Хотя – я догадываюсь. Лейла пожаловалась Кериму, а тот связался с боссом. Вот только как тварь Лейла могла выйти на Асанова? Впрочем, это недолго выяснить. Пока будешь мыться, я все из нее вытяну. Она у меня расскажет! А после ужина я решу, как наказать эту грязную мразь.

Кабан сказал:

– Ты не тронешь Лейлу, Хан!

– Это еще почему?

– Потому, что теперь она будет моей женщиной.

– Да зачем она тебе нужна, Лечо? Среди шлюх еще есть неплохие бабенки.

– Я сказал, Лейла – моя! Что тебе не ясно?

– Да все ясно! Если хочешь, забирай эту овцу.

– Не надо так называть мою женщину!

– Хоп! Не будем ссориться из-за баб. Ты сегодня заберешь к себе Лейлу?

– Завтра. Сегодня ночью отдохну. Устал я что-то.

– Тогда пойдем в дом? Вода подогрета, залита в бак, шашлык на подходе.

– Зайдем сначала ко мне, возьму чистое белье, переоденусь, а это, – он указал на одежду, в которую был облачен, – в стирку!