Вот всегда она так! Страшно боится показаться сентиментальной. Проявит заботу — и мигом скажет гадость. Первое время меня ее поведение жутко коробило, потом я понял, что под внешним хамством моя хозяйка прячет ранимую душу.

— Кстати, — продолжала Элеонора, — мне самой завтра придется уехать около семи, на телевидении буду выступать, в программе «Добрый день», позвали в качестве гостя, этакого экзотического фрукта. Хотят всем показать: глядите, инвалид, а голова на месте.

— Зря вы так!

— Ерунда, — хмыкнула Нора, — я согласилась только потому, что хочу всем сказать: «Ребята, если врачи пообещали, что вы обязательно помрете в ближайшее время, не верьте им! Не отчаивайтесь, боритесь! Никогда не сдавайтесь! Нет ног, есть руки, нет рук — есть голова».

Я смотрел на ее раскрасневшееся лицо и блестевшие глаза. Ей-богу, люди, подобные Норе, достойны не только уважения, но и искреннего восхищения. Уж не знаю, как бы я проявил себя, оказавшись спинальным больным. Вполне вероятно, что мог впасть в жесточайшую депрессию. Нет, у нее потрясающе сильный характер.

— Поэтому сейчас слушай, что будешь делать завтра, — велела Нора, — ну-ка зайди на секундочку в кабинет. Дам задание, и будешь свободен.

Я пошел за ней.

— На, — сказала Нора, протягивая мне пакет.

— Что это? — поинтересовался я, заглядывая внутрь.

— Дурацкий свитер, в котором была Рита в момент смерти, и ее фотография.

— Зачем?

— Ты найдешь ларек, где Маргоша приобрела кофту.

— Каким же образом я это сделаю?

— Просто, — пожала плечом Нора, — будешь ходить и спрашивать.

— Но, — попробовал я вразумить хозяйку, — это невозможно!

— Почему?

— Вы представляете, сколько в Москве торговых точек? Мне жизни не хватит обойти даже половину.

— У нас больше нет никаких ниточек, — тихо сказала Нора, — все погибли, вернее, всех убили.

— Кого?

— Настю Королеву, Наташу Потапову и этого, Анатолия.

— Ну ведь Настя утонула пьяная, Наташа погибла от тромба, Толя вколол себе слишком большую дозу героина…

— Ага, — кивнула Элеонора, — а Маргоша не воспользовалась подземным переходом и стала жертвой вульгарного дорожного происшествия. И тебе не кажется странным, что все, кто был в тот злосчастный день дома у Насти, умерли?

— Но их смерть выглядит естественной!

— Именно выглядит, — вскипела Нора, — причем только на первый взгляд, и то, если смотрящий — клинический идиот. Поэтому ты завтра с раннего утра начнешь обходить палатки. В приличные магазины не суйся, там такой дрянью не торгуют. В первую очередь прочеши подземный переход около нашей станции метро, затем возле Ритиного института, потом возле дома Насти. Думаю, на завтра хватит. Придумай версию, почему ищешь девушку, только не сболтни, что она умерла. Испугаются и ничего не скажут, ясно?

Я кивнул. Куда уж ясней! А еще понятно, что завтрашний день будет ужасным.

— Ладно, — смилостивилась Нора, — ступай, поешь спокойно, отдохни и не куксись.

Я не успел дойти до двери, как она произнесла:

— Ваня!

Я обернулся:

— Что?

— Никогда не сдавайся, — улыбнулась Нора, — слышишь, никогда! Даже если все обстоятельства, весь мир против тебя! Никогда не сдавайся!