– Мой сын – Олег Селиверстов. Это все он. Он! – уже не кричала, а шептала старуха.

Тамерлан глянул на Павла. На том лица не было.

– Подождите, – встрепенулась Аня. – Олег Селиверстов? Где-то я слышала это имя…

– Это преподаватель с исторического факультета. Олег Дмитриевич Селиверстов, – подсказал Павел.

– Это что же получается? Данила Воробьев – сын Олега Дмитриевича? Мама дорогая, – Аня схватилась рукой за горло, качая головой.

– Так и есть, у Данилы фамилия по матери, а сынка моего, у Олежки, по мне, а вернее, по матери моей Анне Дмитриевне Селиверстовой.

– Значит, ваша мать Анна Стромова вышла замуж и сменила фамилию?

– Да-да, она ещё в 18 году вышла замуж за Василия Селиверстова. Он тогда после революции был приставлен за усадьбой следить, чтобы не грабили. Вот и следили они вместе с Анной, то есть матерью моей. Влюбился он тогда в неё крепко, хоть она и в положении была. А сразу после рождения Дмитрия, брата моего, они и поженились. Анна тут же и фамилию себе новую взяла. Она уже в старости перед самой смертью призналась, что боялась сильно. Боялась, что граф этот Орлов, вернётся да убьёт ее, потому что она Марию, дочку графскую, со свету сжила. Вот и выскочила замуж. Правда из Отрадного уехала только в 1926, когда имение полностью закрыли, а до этого все не хотела расставаться. Ведь мать моя всю жизнь верила, что Отрада должна быть ее, а если не ее, то Дмитрия. Она ведь почему Марью уморила? Думаете, потому что та помехой была для ее сына? Так да не так. Вся деревня знала, что мать Анны дочку от графа прижила. Вот и выходит, что они с молодой графиней были сёстрами, от одного отца рождённые.

– Это что же получается? Анна Стромова, зная, что граф – ее отец, родила от него ребёнка? – у Тамерлана глаза на лоб полезли.

– Вот именно. Она за это Марью и ненавидела. Всю жизнь твердила, почему это у одной сестры должно быть все, а другая живет словно крепостная, прислуживает ей да ничего толком не имеет. Она задумала графа соблазнить. Да это и несложно было, он ни одной девки не пропускал, а Анна – мать моя – не последняя красавица была. А уж когда понесла она от графа, то тут-то и решила, что Марью надо убить, а самой, значит, ее место занять. Ведь если в ней старый граф и не признавал дочку, то от сына-то не должен был отказываться. Однако тот только над Анной и ее претензиями посмеялся. Мало ли он девок дворовых обрюхатил. Что же теперь всем байстрюкам графский титул давать?! А тут как раз революция. Граф надумал уезжать, а Анна решила все равно своё взять. Марью она убила в надежде, что граф всё-таки одумается, с собой ее заберёт или хотя бы Отраду ей отпишет. Ну а после революции все планы ее – насмарку. Всю жизнь мать моя прожила в ненависти и на нас ее распространяла. Меня она родила в 40-м… – старуха перевела дух, сделала ещё несколько глотков воды, а потом продолжила. – Анна Стромова была страшной женщиной. С ней невозможно было жить, но и уйти от неё нельзя было. Она тебя из-под земли могла достать. Димочку, брата моего, она очень любила. Как же, графский сын, сам, считай, несостоявшийся граф. А вот меня, рождённую от пролетария Васьки Селиверстова она ненавидела. Била нещадно. И сызмальства вбивала в голову, что я рождена, чтобы сынку ее служить, и живу я только для этого, и нужна только для одного – род графский продолжить. Вот и продолжила, родила Олежку…