– Сильно ушиблась?

Увидев лицо говорящего – небо теперь полностью очистилось и луна светила в полную мощь, – Женя облегченно вздохнула.

– Господи, как же ты меня напугал.

– Прости, я не хотел, – он протянул ей носовой платок, чтобы стереть кровь с оцарапанных ладоней.

– Спасибо. После всех этих историй нервы расшалились. Я услышала в темноте чьи-то шаги и бросилась бежать.

– От кого же ты убегала?

– Я и сама не знаю, – неуверенно улыбнулась Женя. – Маньяка же уже поймали. Вроде больше нечего бояться, а я вот струсила.

– Да, поймали, поймали… – как-то неуверенно произнёс мужчина.

От его голоса у неё вдруг волосы на затылке встали дыбом.

– А что ты здесь делаешь так поздно? Ты же ушёл ещё днём? – спросила она, делая шаг назад.

– Да так…

– Ну ладно, я пойду, – Женя сделала ещё один шаг назад, но он тут же шагнул ей навстречу.

– Куда ты? Я так долго тебя ждал… Так долго, – он нервно хихикнул, скривив рот. – У нас ещё вся ночь впереди. Наконец-то я тебя поймал.

Она завизжала. Он резким ударом отвесил ей пощечину так, что Женя упала на землю. Он нагнулся над ней и, наклонившись к самому лицу, прошептал, брызгая слюной:

– Ш-ш. Не ори. Если будешь послушной девочкой, то обещаю, что не сделаю тебе больно.

Тамерлан собирался сегодня закончить пораньше, заскочить домой, чтобы принять душ, переодеться и отправиться в Семёновско-Отрадное, чтобы забрать Женю. Был четверг, а он обещал ей всегда отвозить ее домой по четвергам. Несмотря на то, что они вот уже неделю как не разговаривали, амнистию по четвергам никто не отменял. Это был хороший повод вымолить у Жени прощение. Он уже было собрался выходить, когда в кабинет, резко распахнув дверь, без стука ворвалась какая-то старуха. За ней следом вбежали Аня и Павел.

– Что же это такое! – кричала женщина. – Касатика моего, орлёнка моего посадили. Он же не виноват. Ни в чем не виноват.

– Не кричите, – резко одернул ее Тамерлан. – Кто это?

– Тамерлан Ниязович, это бабушка Данилы Воробьева. Мы ее не смогли удержать, она требовала встречи лично с вами.

– Присаживайтесь, – Тамерлан кивнул на стул.

Видимо, не суждено ему было сегодня попасть домой.

– Как вас зовут?

– Алла Васильевна я.

– Алла Васильевна, вы успокойтесь.

– Как же успокоиться? Я в больнице лежала, сердце больное, а Данила все не приходит и не приходит. Вернулась домой, а соседка и говорит, мол, нет больше твоего Данилы, допрыгался, говорит. Я говорю: как это нет? А она – все, посадили его, маньяка проклятущего. А ведь он ни в чем не виноват, – старуха завыла, разрыдалась без слез. – Как же так, товарищ следователь? Ведь не он это.

– Алла Васильевна, ваш внук сам признался во всех убийствах.

– Да не слушайте вы его, это он отца своего покрывает, антихриста проклятого. А Данилушка мой, он и мухи сам не обидит.

– Постойте. Какого отца? О чем вы?

– Господи, горе-то какое, – старух достала мятый весь в пятнах носовой платок и начала вытирать сухие глаза.

– О чем вы говорите? Поясните, пожалуйста, – ничего не понимая, уставился на неё Тамерлан. Паша и Аня так и стояли в дверях, раскрыв рты.