– Материал? Ты сумасшедший!

– Нет, Женечка. Я в своём уме. Как я, по-твоему, должен называть этих шлюх? Выкрасят волосы в красный, как самые последние потаскухи, но прикидываются невинными девочками. А ведь все они шли сюда за одним – думали покувыркаться с этим Купидоном, Игорем, – лицо Олега Дмитриевича перекосило. – Хоть бы одна отказалась, но нет. Так что шлюхи получили по заслугам.

– Значит, Данила прикрывался именем Игоря и приводил девушек сюда, а ты их потом насиловал и убивал?

– Насиловал? Кому нужен этот пользованный товар?

– Но ведь Полину Тимошенко изнасиловали…

– Данила, идиот, – раздраженно сказал он. – Привёл ее сюда рано, меня ещё не было. Вхожу, а он на ней. Хорошо хоть догадался презервативом воспользоваться. Чуть не испортил мне все дело. Пришлось эту суку потом долго отмывать, чтобы, не дай бог, полиция не нашла никаких следов.

Женя почувствовала, как к горлу подступает ком.

– К твоему сведению, Женечка, я не сношаюсь с падшими женщинами. Мне это противно. Была в моей жизни всего одна женщина – мать Данилы, но тоже оказалась шлюха.

– Ты и ее убил?

– А ты, Женечка, как всегда, любопытна не в меру. Что это? Научный интерес или праздное любопытство? Но так и быть расскажу тебе всю историю. Теперь уж терять нечего. Мать Данилы я убил. Фамилия у неё была Воробьёва. Бабушка Анна все смеялась – орёл женился на воробье. Она была против моей женитьбы, но девушка уже была беременна, вот и пришлось взять ответственность. Всё-таки, как ни крути, но и Даниле досталась капля благородной крови.

– Почему у Данилы фамилия по матери?

– Да дура эта, его мать, заартачилась, не нравилась ей, видишь ли, моя фамилия. Вот и стал Данила Воробьёвым. Ну а потом умерла бабушка Анна… Я ее очень любил, сильно переживал. В общем, надоело мне жить с этой шлюхой, истерики ее вечные слушать. Утопил я ее в ванной. А полиция ничего не заподозрила, решили – самоубийство.

– И после этого ты решил, что можно жить безнаказанным?

– А кто может меня наказать? Это я был рождён, чтобы наказывать. Всю жизнь бабушка Анна твердила, что я должен вернуть себе имение и титул, а всех этих шлюх рыжих нужно уничтожать, вот как она Марью уничтожила. Что, скажешь, неправ я?

Женя проигнорировала его вопрос, понимая, что он совершенно не в своём уме. Она спросила:

– Что это за место? То самое, куда старый граф Орлов зазывал на свидания Анну Стромову и где она потом убила молодую графиню Марью?

Он невесело засмеялся.

– Вижу, ты хорошо выполнила домашнюю работу. Понравился тебе дневник моей бабушки? Великая была женщина.

– Великая? Сумасшедшая, как и ты.

Он резко нагнулся над ней и отвесил звонкую пощёчину.

– Не смей говорить плохо о моей бабушке. Ты такая же, как все. Ничего не понимаешь.

Он схватил ее за волосы с такой силой, что Женя вскрикнула от боли.

– Заболтался я с тобой, а ведь пора начинать.

Олег Дмитриевич резко стащил Женю со стула, больно заломив связанные руки, подтолкнул к столу так, что она упала на спину, сильно ударившись поясницей. Он вытащил нож и разрезал жгут, связывавший руки, но Женя даже не успела пошевелиться, как почувствовала, что он быстро отвёл одну ее руку вверх и в сторону. На запястье тут же защелкнулось кольцо наручника. Она попыталась было выкрутиться, но ничего не получилось, через мгновение и вторая рука оказалась закована. То же самое он проделал и с ногами. Женя лежала на столе с раскинутыми руками и ногами в форме звезды. Господи, хорошо хоть, что он только убьёт ее, не будет насиловать, подумала она и увидела склонившееся к ней лицо Олега Дмитриевича.