В 16.00 особая группа во главе с майором Платовым прибыла на охраняемую площадку загородной железнодорожной станции, где формировался эшелон бронетехники. К вагонам были прицеплены две «теплушки», одна из них – для взвода охраны эшелона, состоящего из восьми платформ. На каждой – по танку или по две бронемашины, замаскированные под грузовые контейнеры. Против немецкой авиации на ближней и дальней платформах были установлены счетверенные зенитные пулеметные установки «максим». Их расчеты усиливали взвод охраны.

Начальник эшелона подбежал к машине Платова:

– Майор Иванов.

– Я уже говорил вам о четырех командировочных до Киева.

– Так точно.

– Они со мной. Проводите их во вторую «теплушку» и проследите, чтобы никто не пытался войти с ними в контакт.

– Понял!

Платов повернулся к офицерам группы:

– На выход и – удачи!

Старший эшелона провел «командировочных» за штабелями ящиков к двери последней «теплушки». Шелестов, Буторин, Коган и Сосновский поднялись в вагон.

Сосновский воскликнул:

– Да тут как в номере люкс – свежее сено, топчаны на каждого, буржуйка и даже туалетные принадлежности! А что у нас здесь? – Он открыл угловой ящик. – Провизия! Как минимум на четверо суток! Живем, мужики!

Шелестов приказал:

– Из вагона не выходить, нужду справлять в заднем торце. Соблюдать режим секретности, двери вагона для проветривания открывать только на ходу и ночью. В случае налетов авиации противника – эвакуация без команды. В дальнейшем сбор в месте, которое я обозначу голосом и сигналом фонаря. Вопросы есть? Вопросов нет. Ну и прекрасно. Располагаемся, товарищи офицеры.

Сутки простоял эшелон на подмосковной станции и еще шесть суток шел до Киева. Немецкая авиация постоянно бомбила железную дорогу. Составу, в котором ехала группа Шелестова, повезло – его миновал удар германских бомбардировщиков.

Железнодорожники трудились воистину героически. Стоило немецкой авиации уйти, как они тут же принималась за восстановление поврежденных путей. Часто «Юнкерсы» и «Хенкели» налетали прямо во время работ. Железнодорожники гибли от бомб и пуль, но не прекращали работу.

1 июля эшелон благополучно добрался до Киева и встал в тупик, подальше от станции.

Здесь группа Шелестова, уже начавшая испытывать трудности с питанием, сошла с поезда. Надо было добираться до города. На это потребовалось еще трое суток. Часть пути прошли пешком, где-то их подвозили на подводах местные колхозники, однажды подвернулась легковая машина.

Ее обнаружили недалеко от воронки. Колеса пробиты, по крови в салоне было ясно, что водитель и старший машины сильно пострадали. Водитель оказался запасливым человеком. Кроме штатной запаски, он держал в багажнике целых пять камер и две покрышки. Коган с Сосновским перебортировали колеса.

Буторин запустил двигатель. Это была удача. Тем более что у автомобиля оказался полный бак горючего. На «Эмке» миновали Киев и 2 июля подъехали к Олевску.

Въезжать на машине в райцентр было небезопасно, еще издалека глазастый Буторин разглядел на окраине милицейский патруль. Оставили «Эмку» в лесу и стали дожидаться наступления темноты. Поздно вечером вышли к реке и по берегу двинулись в райцентр.