– Спасибо за приятную компанию, но мне нужно идти. А то жених хватится.

Она поднялась на ноги и двинулась в сторону двери.

– Вы же хотели накормить голодных детей, – сказал он ей в спину.

– Во-первых, они наверняка уже заснули, а во-вторых, в холодильнике вряд ли что осталось после набега вашей сексуальной Капы.

– Темпераментным женщинам приходится чаще восстанавливать силы. Но вам, конечно, этого не понять.

Лариса посчитала ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады и уже сделала шаг к двери, когда Уманский прошептал ей в спину:

– Подождите! Там еще кто-то.

– Не выдумывайте.

– Я не выдумываю. Идите сюда, быстро.

Лариса послушалась и, скрючившись, метнулась обратно.

Уманский на секунду выполз из-под стола, протянул руку и, схватив миску с золой, утащил ее под стол. Всех интересует эта миска, и каждый станет подходить ее рассматривать. Сиди тут, не дыша.

– Может, мы зря прячемся? – шепотом спросила Лариса.

От близости Уманского, от его одеколона, который возбуждал в ее носу какие-то неподходящие рецепторы, Ларисе снова сделалось так жарко, будто она сидела возле печи.

– Мне что-то не хочется признаваться, что я приходил за колбасой. У них тут принято насыщаться исключительно за столом. Неудобно. Впрочем, вы можете выйти, вы будущая жена.

– А если вы зашли просто воды попить?

– Все равно не хочется признаваться. А вы вылезайте.

– Я…

Она еще не успела договорить, а в проеме двери уже появилась Маргарита. Она шла на цыпочках со странным выражением лица. Глаза ее бегали по сторонам. Сначала она заглянула в хлебницу, потом за занавеску. Затем стала открывать по очереди навесные полки и выдвигать ящики. Стало ясно, что через минуту она неминуемо заглянет под стол. Сообразив, что Маргарита находится под впечатлением встречи с «духом», Уманский, недолго думая, рванул с миски пленку и вымазал левую руку пеплом. Пепел оказался жирным, поэтому рука получилась черной, страшной, и короткие белые ногти выделялись на ней особенно отчетливо.

Уманский, естественно, хотел изгнать Маргариту из кухни. Ему и в голову не могло прийти, что его трюк приведет к прямо противоположному результату. Он положил черную ладонь на пол и стал медленно выдвигать ее из-под стола, шевеля пальцами. Маргарита была уже совсем близко, и видеть ее целиком, с головой, не представлялось возможным. Уманский надеялся, что рано или поздно ночная гостья руку увидит и убежит без оглядки. В крайнем случае – упадет в обморок.

Рука выдвигалась все дальше и дальше. Наконец замерла. Маргарита тоже замерла. По крайней мере ее ноги стояли совершенно неподвижно. Вот сейчас…

Маргарита проверяла последний ящик, когда краем глаза заметила, что по полу ползет что-то огромное, черное, похожее на скорпиона, с шевелящимися ногами. Она даже не успела рассмотреть – что. Немой крик разорвал ее рот, она схватила со стола бутылку с оливковым маслом и со всего маху швырнула ее вниз.

В тот же миг стол взревел нечеловеческим голосом и неожиданно вздыбился, подбросив вверх стоявшую на нем сахарницу и корзинку с печеньем. Печенье, словно конфетти, взлетело под потолок и праздничным салютом осыпалось Маргарите на голову.