Но, кроме того, у курсантов отбирают конспекты антифашистских лекций. Все ценные мысли из антифашистской школы в Талицах.

Во время обыска отбирается вся печатная продукция. Они отобрали даже Библию, которая имелась у одного из военнопленных.

Совершенно случайно при этом присутствовал один из членов Центрального актива, который привел в движение все рычаги вплоть до политотдела, чтобы, по крайней мере, вернуть курсантам их лекции.

Позднее была возвращена и Библия. Лейтенант Михайлов не отступился, пока Библия не была надлежащим образом упакована и не отослана в Горький.

— Если бы все были такими, как лейтенант Михайлов, то Советский Союз добился бы гораздо большего в своем развитии! — часто говорим мы у себя в Центральном активе.

Мы не позволяем себе бестактных вольностей при обсуждении политических вопросов, как это обычно бывает среди пленных, когда они говорят о политике.

Мы не иронизировали и раньше, когда видели, как кривоногий капитан, спрятавшись за колонной, уплетал вонючий картофельный суп. Мы были лишены всяких бестактных фамильярностей мелкобуржуазного свойства. Это сказывалось положительное влияние Конрада, который хотел, чтобы все открыто обсуждалось на заседаниях актива.

И Эгон Крамер, бывший ассистент, тоже часто повторял:

— Сейчас этот вопрос не стоит, камрад! — когда это было неуместно для соблюдения общей линии.

И тем не менее мы наделали немало ошибок в нашем Центральном активе.

Например, однажды к нам зашел капитан Белоров, который снова стал начальником лейтенанта Михайлова, и начал демонстративно осматриваться в наших помещениях, словно что-то искал. Потом он что-то сказал по-русски нашему переводчику Грегору. Белоров никогда не повышал голоса, а всегда говорил вежливо и тихо. Но когда Грегор перевел нам его слова, это прозвучало очень резко:

— Господин капитан очень удивлен, почему у нас на стенах нет ни одного портрета прогрессивных деятелей. Можно подумать, что здесь нашел пристанище кружок любителей кофе или что это зал казино. Но никому не придет в голову, что здесь сидит Центральный антифашистский актив.

Капитан Белоров очень внимательно следил за выражением наших лиц, когда Грегор переводил нам его слова.

Потом Грегор добавил:

— Господин капитан совсем не требует, чтобы мы обязательно повесили портреты Ленина и Сталина. Но ведь наши соотечественники, такие как Маркс, Энгельс, Пик и Гротеволь, и, разумеется, незабвенный Эрнст Тельман могли бы претендовать на место на стенах комнаты Центрального актива!

А вот в этом капитан Белоров был абсолютно прав, как и во всем остальном. Когда Белоров вышел, все накинулись на нашего художника, который получил хорошенькую взбучку.

— Чудак-человек, как же ты забыл нарисовать портреты для нашего помещения, ведь к нам в Центральный актив заходят столько людей!

— Мы сами виноваты в том, — сказал Эгон Крамер, который и в этом случае подошел к делу диалектически, — что так долго терпели такое положение вещей и ничего не говорили по поводу отсутствия портретов на стенах помещений Центрального актива!

Мы сами никак не могли понять, как же так получилось. А Кристоф Либетраут действительно в один миг нарисовал отличные портреты.