«Обязательно передам! – пообещала я, чувствуя, что плачу. Я плачу или она? Может, мы обе? – Тоня, а… как же сестра твоя… Алиса, да? Она же в утробе умерла, разве младенец может стать хранителем?»

«Близнецы взрослеют синхронно, даже если один из них в загробном мире. Алиса всегда присматривала за мной и близнецами. Даже хотела стать моим хранителем, но прабабушка опередила. И хорошо! Скоро мы обе наполним силой кольца близнецов. Нас двое, как и их. Поцелуй детей за меня. Скажи, что я их очень сильно люб…»

Голос в моей голове резко оборвался, голова закружилась, а магический рисунок на полу ярко полыхнул и погас, как и черные свечи в его углах. В логове маньяка резко потемнело, а в следующий миг дверь, которую я не заметила в темном углу, слетела с петель и рухнула на пол, размазывая мел, поднимая пыль и сметая свечи.

– Убью! – проревело чудовище, отдаленно напоминавшее Туманова. Одежда висела на нем клочьями, глаза горели серебром, волосы были всклокочены, готовые все крушить когти удлинились, а на лице и руках черной броней проступила чешуя.

– Нет, не надо! – вскрикнула я, вскакивая на ноги, но из-за слабости тут же рухнула обратно в кресло. – Арс, я здесь, я жива! – сказала и лишь сейчас осознала, что так оно и есть. Тело опять стало только моим: руки, ноги, язык – все подчинялось мне, а не подселенной душе. Антонина ушла насовсем, я больше не чувствовала ее присутствия. И все бы хорошо, но жених, похоже, меня в упор не слышал, полностью сосредоточенный на меняющем облик тесте. Сейчас два дракона точно сойдутся не на жизнь, а на смерть. И неизвестно еще – кто победит! – Жива и беременна! – рявкнула я на весь подвал.

И вот теперь мужчины обратили на меня внимание. Оба!

Ну, слава тебе господи!

Позже…

– Устроили тут петушиные бои! – ворчала Ги, хлопоча вокруг меня. – Милочку напугали, ироды! Ей нельзя волноваться!

Она явилась вскоре за сыном, запыхавшаяся и злая, как тысяча разъяренных мегер, но едва увидела вполне дееспособную меня, сменила гнев на милость, притушила зеленый огонь в глазах и погасила зловещие искры на острых ноготках. Когда же узнала про беременность, предсказанную духом Антонины, и вовсе закудахтала, точно курочка, опекая… вероятно, внука или внучку – не думаю, что она так заботилась обо мне. Хотя что у этой ведьмы на уме, понять сложно.

– Петушиные?! – возмутился Арсений, которого мать под предлогом магической диагностики не подпускала ко мне, оккупировав подступы к креслу. – Этот… – Он сплюнул, так и не произнеся имя бывшего тестя или то слово, которым хотел его назвать. Окатил ненавидящим взглядом недавнего противника и отвернулся, сжимая кулаки, на которых, слава небесам, больше не было чешуи и жутких звериных когтей.

Алекс сидел у стены, ни на что не реагируя. То есть абсолютно! Осознав, что дочь его безвозвратно ушла, а я не умерла вопреки угрозам Антонины, он как-то странно улыбнулся: рассеянно, кособоко… с облегчением, замешенном на разочаровании. После чего кивнул собственным мыслям, игнорируя жаждущего крови зятя, опустился на пол, закрыл глаза и окончательно выпал из реальности. Боевая трансформация, едва не превратившая его в дракона, отступила, вернув брюнету человеческий вид. Ему было совершенно наплевать, что случится дальше. Растерзает ли его Туманов, сдаст ли стражам порядка или оставит подыхать в темном бункере – Алекса не беспокоило.