И вдруг этот нелепый развод!

И не просто развод – отец переезжал жить в другое место со всеми своими вещами и со всей своей жизнью.

Недоумевающая, растерянная Аська требовала объяснений и бушевала негодованием, но отец, обнимая ее и прижимая к себе, шептал на ухо:

– Так надо, Асечка, так надо.

– Как надо?! – негодовала она пуще прежнего и, плача, требовала ответа теперь у матери.

– Асенька, – обнимала теперь та дочку и плакала вместе с ней. – Это очень важно для всех нас троих, – и повторяла за отцом: – Так надо. И не спрашивай ни о чем.

Ну, конечно, будет она не спрашивать! И кто-то может ей что-то запретить! И Аська спрашивала, спрашивала, выясняла и выясняла, пока однажды отец не ответил ей жесткой и очень странной фразой:

– Ася, не лезь туда, где ничего не понимаешь! Это наша с мамой жизнь и не твое дело! Не твое! – повторил он так, что Аська замерла, потрясенная строгостью, с которой он это сказал. – Я тебя люблю и буду любить всегда, и маму люблю, а остальное тебя не касается!

И… она не полезла дальше с вопросами. Ни к кому. Что-то там интуитивно почувствовав и поняв.

Папа уехал, словно растворился из их жизни. Мама по-прежнему много работала, но Ася не заметила что-то особой скорби в ней по поводу развода и расставания с горячо любимым мужем и… снова не полезла с расспросами и доставаниями.

Вскорости выяснилось, что у отца другая женщина, на которой он женился. И сообщила девочке об этом ее родная бабушка, мать Константина, как она представилась, позвонив по телефону (трубку взяла Аська). О существовании этой второй бабушки Ася знать не знала и ведать не ведала, поскольку никогда в их семье родня отца не упоминалась.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Ася за сообщение, произнесенное незнакомой женщиной тоном триумфатора, наконец победившего противника в затяжной войне, и осторожно положила трубку на рычаг.

Значит, женился. На дочери друзей его родителей, замечательной молодой девушке, как сообщила ей новоявленная бабушка. Ах, да! Она еще настоятельно потребовала не портить ее сыну жизнь и больше никогда к нему не обращаться и не искать встречи с ним ни Асе, ни ее матери.

А искать и не пришлось. По многим признакам, явным и косвенным, Аська скоро начала понимать, что отец часто бывает у них дома. Тайно, когда Ася на учебе, или на дополнительных курсах по искусству, или в музее, или на концертах.

Возвращаясь домой, она улавливала знакомый запах отца, замечала какие-то мелочи – однажды нашла в хрустальной пепельнице забытые запонки, которые он всегда туда клал; его тапки оказались под кроватью, а не в ящике в прихожей; его любимая чашка, которую он не забрал с собой, уезжая, стояла в мойке на кухне, и было еще много чего незначительного, но красноречивого для нее.

И главное – розы! Папа сам очень любил розы, всякие, в основном живые, как он их называл, пахучие, и всегда дарил маме много роз – от маленьких букетиков мелких-мелких розочек до царских на длиннющих стеблях с тяжелыми головками. У них в доме всегда стоял хоть один букет.

И тут снова стали появляться букеты.