Одним словом, девочка Асенька со странным характером росла в полноценной семье, окруженная любящими людьми, для которых она, в некоторой степени, стала новым смыслом и радостью их жизни, свежим дыханием и второй молодостью. И всем им было замечательно и хорошо вместе.

Родители родные, Костя с Женей, дочь тоже не забывали и любили, но почему-то приезжали все реже и реже, деньги, правда, исправно переводили, и посылки присылали регулярно, и передачи с оказией с поездами или знакомыми, и звонили, разговаривали с Асей по телефону. Но что у них там происходило, чем они жили и как – оставалось непонятно. Женя ничего особо не рассказывала родителям про их с Костей жизнь, отделывалась успокоительными заверениями: «Все хорошо, все нормально».

Из каких-то важных новостей знали только то, что Костик работает в науке, Женя же, окончив отделение иняза, сразу же поступила на искусствоведческий на вечернюю форму обучения, это Костя посоветовал и направил. Живут они вроде бы неплохо, а что у них там, как – бог знает – не делятся подробностями.

А вскорости в стране начало происходить такое, что только успевай уворачиваться. В девяностом году Ася пошла в школу, в которой обнаружились ее великолепные способности к точным наукам.

Ну, а в девяносто первом понятно, что случилось.

Нет, неправильно – случилось как раз то, что никому на хрен вообще было не понятно и остается не понятным до сих пор большинству населения, кроме, разумеется, поимевших на этом беспределе свой гешефт.

На жизни же Аси события в стране отразились весьма странным образом – ее родители перестали вообще приезжать, только звонили, разговаривали с ней по телефону, присылали деньги и передачи. При общем резком катастрофическом обнищании людей, при закрытии заводов и невыплат зарплаты месяцами присылаемых от родителей из Москвы денег становилось все больше и больше, а передачи делались все объемней и дороже.

Понятно, что ребенку эти перемены и странности были глубоко до лампочки. Но родня беспокоилась ужасно, и вечерами, уложив Асю спать, взрослые все чаще засиживались за столом в кухне, обсуждая тревожным шепотом происходящие с детьми странности.

Несколько раз родители звонили Жене в Москву и пытались вызвать ее на откровенность, расспрашивая, откуда богатство-то такое свалилось, но та уверяла, что Косте посчастливилось возглавить дорогой научный проект и у него достойно оплачиваемая работа.

Все это было сомнительно и странно. Какая такая хорошо оплачиваемая научная работа, когда к чертовой матери трещит и рушится вся наука страны, закрываются пачками НИИ, ученым не платят месяцами их нищенские унизительные копейки и они толпами убегают на Запад?

Но иного ответа добиться от Евгении и Кости им не удалось, и приходилось довольствоваться своими домыслами, вспомнив, что зять год проработал в Америке и там же защитил докторскую диссертацию, может, оттуда этот непонятный дорогой научный проект?

А вскорости стало настолько все плохо в спортивном центре, что мамуля с папулей с утра до ночи пропадали в своих спортивных школах, занятые спасением их структуры как таковой и будущего талантливых подопечных, да и самого центра. Искали спонсоров, ездили в Москву в Олимпийский комитет, ломали голову, как сохранить структуру и перспективных детей.