– Так, – вздохнув, подавился он своими невысказанными сомнениями. – И что ты собираешься предпринимать?

– Ну как – что? – пожала она плечиками. – Я же объяснила: рожать. – И добавила: – Тут еще такое дело. Понимаешь, я, как ты знаешь, живу одна, родители и родственники далеко. Беременность протекает сложно, и доктора настоятельно рекомендуют, чтобы рядом со мной находился кто-то, кто будет обо мне заботиться. Проще говоря, за мной нужен постоянный уход и внимание, многие обычные вещи по хозяйству я просто не в состоянии делать. Меня мутит от большинства запахов. Вот я и подумала, что для ребенка было бы лучше, если бы я пожила с тобой в этих твоих Снегирях. Там и ты за мной присмотришь, и твоя домработница поможет. Ты можешь в ближайшее время это организовать?

Он молчал. Рассматривал ее внимательно, думал и молчал.

«Ну ладно, это ладно, – тягостно вздохнул Ярославцев, смиряясь с неизбежным, – чего уж теперь. Ребенок – это всегда ребенок, и он ни при чем».

Невинная душа. Но…

И высказал надуманное и решенное:

– Значит, поступим так. В Снегири ко мне ты не поедешь. Но уход за тобой и внимание я тебе обеспечу, найму помощницу, которая станет жить с тобой. При любой экстренной необходимости будешь обращаться к моим родителям, координаты я тебе дам, введу их в курс наших дел и дам твой телефон. Буду помогать всем, чем смогу, пока ты вынашиваешь ребенка, и в родах не оставлю ни я, ни мои родители. После родов сделаем тест на ДНК, если подтвердится, что это мой ребенок, официально признаю его, буду помогать и участвовать в его жизни не номинально, а как нормальный отец. И еще, Жанна, я встретил женщину, которую полюбил, и собираюсь на ней жениться. Собственно, именно это я и хотел тебе сегодня сказать.

– Понятно, – холодно кивнула женщина. – То есть на мне жениться, хоть я и беременна твоим ребенком, ты не собираешься. Это всего лишь осложнило бы твою жизнь.

– Совершенно верно, – согласился с ней Ярославцев, но поправил ее: – Ребенок ни в чем не виноват, и то, что я люблю другую женщину, не значит, что я не стану для него хорошим отцом, а мы не останемся с тобой друзьями.

– Друзья, – назидательно произнесла Жанна, поднимаясь с места, – это все-таки нечто иное, Ярославцев, когда речь идет о ребенке, и подруга – это самое последнее, кем хочется быть беременной женщине. Я позвоню завтра.

Она забрала букет из вазы и решительно пошла к выходу из ресторана, рассерженная и обиженная.

– Ты же говорил, что вы не виделись больше двух месяцев? – приблизительно так же, как Ярославцев, отреагировала на ошарашившую ее новость Ася, когда вечером Василий сообщил о беременности бывшей любовницы.

– Точнее, два с половиной месяца. Она говорит, что поздно узнала о беременности, – и подробно пересказал все, что говорила ему Жанна.

– Так, – подавленно произнесла Ася. – И что ты намерен делать?

– А что можно делать в подобной ситуации? – развел он руками и повторил все то, что уже объявил Жанне.

– Ты правильный мужчина, Василий Степанович, – печально вздохнула Ася, обняла его и прижалась к нему. – И это здорово, что ты такой правильный, но почему-то так тошно и ужасно неприятно, что это произошло. Ну почему это не случилось задолго до нашей встречи, тогда мне пришлось бы просто принять тот факт, что у тебя будет ребенок от какой-то чужой женщины, и все. Вот против Савушки твоего у меня же ничего не бунтует внутри, а, наоборот, хочется с ним поскорей познакомиться и, надеюсь, стать добрыми друзьями. А здесь мой животный прагматизм протестует против этой женщины и ее беременности как-то совсем по-бабски. Вот как так получается?