Спокойно, Мария. Два дня только вышли! Господи, как же это тоскливо, как невыносимо  и тошно мне – бездельно ждать. Рассеянным взглядом я обвела столовую, задержавшись лишь на пейзажах на обитой шелком стене. Рывком поднявшись на ноги, я подошла к комоду – там, рядом со статуэткой балерины, лежала книга, оставленная утром Василием. Я взяла её в руки и вернула на место, то была Алиса.

Алиса в бездонной норе.

«Ангел мой, какой же ты глупый и … слепой». Чугунный двуглавый орел на моём плече, мраморный лев, зелень прозрачных глаз Дмитрия. Было ли, не было? Я тряхнула головой.

Возьми себя в руки, Мария! Ты – не Алиса! Живи! Своей жизнью, наконец! Ломая ногти, зубами вгрызаясь в землю, выберись из этой норы!

Я взглянула в глаза отражению, сама не понимая, как оказалась в спальне у Клер. Поправив короткие волосы, я тяжело вздохнула и, опустив взгляд, потерла виски. Забытый Настей портсигар всё еще лежал на краю трюмо. Княжна, бриллианты... а я ведь так и не сказала ничего Петру. По какой-то уже странной привычке я перевернула помолвочное кольцо камнем вниз.

Пальцами повторяя дарственную надпись, я вспоминала акварельный рисунок гарнитура. Ожерелье – четыре ряда круглых бриллиантов, в центре огромный рубин. Серьги – алые капли, и тиара – будто сотканная из кровавых слёз. 

Где теперь это всё? И какое мне, в сущности, до этого дело … теперь-то...

В дверь постучали, я подскочила с пуфа. Вернулись? Быстро что-то… Они ушли с час назад за покупками в детский магазин. За эти несколько дней она успела прикипеть к мальчишке – ничего удивительно, материнский инстинкт в женщинах неодолим. Да и как не прикипеть к Васе? Он умница!

Или это Чернышов, или ... 

Провернув ключ в замке, я распахнула дверь,

– Иван Петрович? – удивленно охнула я, запоздало ругая себя, на чем свет стоит. Опять я открыла не спрашивая! А если бы это был кто-то чужой!

Чужой ли… родной… ты подозревала Чернышова, ты усадила за решетку собственного духовника, так что же не обвиняешь Бортникова? Он уже и замуж тебя звал, чем не помешанный? Чем не душитель! Как он узнал, где я теперь?!

Сердце застучало, в горле встал ком.

– Добрый день, Машенька, – улыбнулся адвокат. – Чернышов дал ваш адрес. Я пришел расспросить вас по делу об убийствах. Так сказать, из первых уст.

– Да, разумеется, проходите, – медленно выдохнула я.

Чернышов. Ну, конечно!

– Нет, что вы, не хочу вас смущать, – Бортников стянул тонкие перчатки, протягивая мне ладонь. – И не могу не заметить вашу новую стрижку, вам очень идет, – деликатно добавил он.

– Благодарю, – я вложила в теплую мужскую руку ледяные пальцы, отчего-то вздрагивая.

Приди в себя, Мария! Это лишь вежливый поцелуй.

– Я буквально на пару слов, – пояснил мужчина, доставая из портфеля документы.

Господи, я всё-таки скатилась в паранойю!  Я облизнула пересохшие губы, чувствуя соль на кончике языка. Духота, и нервы ни к черту…

Оторвавшись от бумаг, Иван внимательно посмотрел на меня.

– Вы бледны, Мария Михайловна. На воздух бы вам, – обеспокоенно заметил он.

– Да, и желательно куда-нибудь к воде… – рассеянно отозвалась я.