— Почему мы должны верить тебе? — орали мне из толпы. — Ты уничтожила компенсаторы! Твои родители — сволочи, из-за которых озверели модификаты. Они вообще их создали! У нас нет большей части команды, как нам лететь?! Εсли бы ты была достойной землянкой, то рассказала бы нам, как заставить аборигенов подвинуться и дать нам жить тут. Вы с Питерсом жили среди них и должны знать их слабые места!

— Да провалитесь со своей верой, кому она нужна, недоумки! — Часть меня понимала, что вести себя так — недостойно, и понимания, оскорбляя и бесясь, не достигнуть, но неистовая боль от пустоты в груди рождала такую же свирепость. — С компенсаторами Тюссан превратил бы вас в гребаных зомби и марионеток, хотя, глядя на вас, я думаю, что он и без них справился! Хотите знать о слабостях местных, тех самых местных, что всего пару суток назад пришли и спасли от участи быть униженными рабами и племенным скотом ваши жалкие задницы, а вы им, естественно, за это бесконечно благодарны? Так вот: у них нет никаких слабостей! Ни одной. Но у них есть Духи, в существование которых вы можете не верить хоть сто раз, но если мы не уберемся с планеты в положенный срок — сдохнем! Так понятно?

Спрыгнув с куска бетона, я зашагала прочь и не остановилась до тех пор, пока не очутилась в лесу, где упала в траву лицом и зашлась в яростном крике, колотя землю кулаками и заливаясь горькими злыми слезами.

Спустя пару часов меня нашел Джеремая, молча поднял, умыл и напоил из принесенной с собой бутылки.

— Ваш мужчина ушел насовсем? — спросил он, когда я немного успокоилась.

— Да, — сухо ответила ему, чувствуя, как невольно кривится лицо в пренебрежительной гримасе. — Потому что я эгоистичная дура с манией героини, а такая ему ни к чему.

— Не говорите ерунды, София, — предложил он мне снова бутылку. — Я хоть и не слишком хорошо успел узнать Рисве, но не нужно быть великим чтецом по лицам, чтобы понять: для этого мужчины вы были всем и он ни за что не оставил бы Вас по собственной воле. Я лишен поэтического дара, но сравнил бы его восприятие Вас с солнечным светом, без которого нет жизни. Для меня странны столь сильные чувства, возникшие практически одномоментно между существами настолько разными, но, если подумать, сколько чудесного и искреннего мы утратили с нашей рассудочностью, цивилизованностью, верой исключительно в доказанные наукой факты. Например, надежду на существование твоей единственной во всей Вселенной второй половины, которую стоит ждать хоть вечность и, встретив, принимать без единой тени сомнения.

— Ну что же, я настоящая дочь своей цивилизации, — недобро усмехнулась, глядя в небо Реомы. — Я встретила-таки своего единственного, получила шанс на истинное счастье и променяла его на сиюминутное геройство, не сумев договориться со своей чертовой совестью. И Вы правы, док, Рисве не ушел бы сам. Это я просила Духов стереть меня из памяти его и всех хротра. Такая дура-дура-дура! Да лучше бы я попросила вырвать из своего мозга все воспоминания о Земле, «Ковчеге» и Тюссане! Жила бы себе дальше с любимым в блаженном неведении ни о чем.