Вскоре показались неровные холмы. Юнус, показав на них, сообщил:

– Местная достопримечательность – древняя сарматская крепость. Смотреть там, кроме как на развалившиеся стены, не на что, однако заедем. Получишь представление о делах предков славян.

– Разве сарматы…

Верещагин не успел договорить, потому что Юнус свернул с пустынной «трассы» и очень медленно двинулся среди разбросанных тут и там довольно крупных камней. Затем, затормозив возле невысоких полуразрушенных строений, вышел и позвал Алексея.

– Обойдем с другой стороны, там есть кое-что интересное.

Когда «Мазератти» остановился, Верещагин почувствовал, как обжигает солнце и каким жаром пышет от нагревшихся камней. Он хотел сказать, что не испытывает особого желания смотреть на какие-то развалины при таком пекле и лучше было бы ехать с ветерком дальше. Но сын Маджида Наримановича ушел вперед, и пришлось поспешить за ним. Повернув за крупный камень, похожий на обломок крепостной башни, Верещагин сразу увидел небольшой фургон, крытый тентом. Очевидно, кто-то еще решил осмотреть местную достопримечательность, подумал он. Но людей видно не было. Алексей удивленно посмотрел на Юнуса, а тот мотнул головой:

– Ну, вот и пришли.

Они поравнялись с фургоном, и кто-то выпрыгнул из-под тента за их спинами. Открылись двери кабины, и вышли еще двое. Верещагин узнал их: Джафар и Рахим. А крепкого молодого парня, который сейчас стоял позади него, Алексей увидел впервые.

– Теперь давай поговорим, – рассмеялся Юнус. – Ты что думал, меня можно вот просто так ударить, и я прощу? Это у вас, у русских, у православных принято подставить другую щеку, а у нас, мусульман, Аллах велит убить неверного, где бы его ни встретил. Даже в праздник. Но тебя я убивать не буду…

Верещагин был один, а противников четверо, и все на вид не слабые ребята. Долго сопротивляться не получится, он сразу понял. Можно, конечно, схватить камень и ударить ближайшего, но остальные-то не станут стоять и смотреть… Да и вряд ли собирается его убить: что тогда он скажет отцу – уехали вместе, а куда делся наш гость, не знаю? Скорее всего, трое будут держать, а Юнус бить.

– Я таких, как ты, с детства ненавижу, – усмехнулся сын Маджида Наримановича. – Таких правильных, которые всегда знают, что надо делать, когда сказать «спасибо», а когда «пожалуйста». Такие, как ты, травили меня в детстве, а я терпел, зная, что отомщу каждому, кто издевался надо мной тогда. Все они окажутся в аду…

Юнус сжался и, резко выпрямившись, ударил. Верещагин, не ожидавший этого, упал на спину, стал подниматься, но Юнус уже замахнулся ногой. Ударил дважды и остановился.

– Рахим и Джафар мне ближе, чем братья. А еще есть Юлдаш…

Младший Бачиев еще раз пнул Верещагина в бок носком ботинка, затем отступил на шаг. Обернулся на крепкого парня.

– Он младший сын Али и очень хороший стрелок. Я посылал Рахима с Юлдашем в твой город, велел убить тебя. Но ты был с женой, а я приказал ее не трогать, поэтому Юлдаш специально выстрелил мимо.

– Сименко тоже твои подручные убили? – спросил Верещагин, поднимаясь.