– У всех моих знакомых саудовцев, – рассказывал Юнус, – по одной жене. Их это устраивает. И многие живут почти по-европейски. Но сейчас у саудовской молодежи очень модно на выходные выезжать в пески, ставить шатры и пару дней жить, как предки. Причем ребята и их жены получают от этого большое удовольствие. Выбираются, как правило, компаниями и развлекаются, как могут. В основном, конечно, устраивают гонки по барханам на своих внедорожниках. Я как-то тоже поучаствовал. Занял второе место из семи участников. Но у них-то свои, подготовленные, машины, а я брал напрокат… Был я и на конных скачках, и на верблюжьих. Последние – чрезвычайно интересное зрелище. А смотреть, как болеют местные, еще увлекательнее. Они очень азартные люди, делают ставки…
Постепенно Алексей начал чувствовать, что теряет нить разговора, его начало клонить в сон. И он даже закрыл глаза.
– Ты спишь? – долетел до него голос Регины.
– Это акклиматизация, – произнес где-то далеко голос Юнуса, – другой климат, другой часовой пояс. Ему действительно надо выспаться.
Верещагин с трудом открыл глаза.
– Ничего, постою под душем пять минут и приду в себя.
Произнеся это, он увидел входящих в дом двух мужчин лет тридцати пяти.
Те подошли и представились:
– Джафар.
– Рахим.
Друзья Юнуса внимательно изучали Алексея.
– Если выезжать, то прямо сейчас, – заметил Бачиев-младший, – как раз жара начнет спадать. А потом будет темнеть. Конечно, замечательно в темноте прыгать по холмам, но надо все-таки местность знать, а то легко можно перевернуться.
– У нас нет заднего сиденья, – напомнил Джафар.
– Ну тогда гости на моей машине поедут. Кто-то из них будет сидеть сзади.
– Я за рулем! – крикнула Регина.
– А я все-таки в душ, – напомнил Верещагин. – Тяжесть какая-то во всем теле.
Регина посмотрела на Юнуса и предложила мужу:
– Может, тогда останешься, отдохнешь? А то вид у тебя неважный…
– Пожалуй, – согласился Верещагин. – Только ты поосторожнее там, на холмах.
– Мы будем рядом, – пообещал Юнус.
Алексей посмотрел, как веселая компания рассаживается по машинам, пошел на второй этаж и вдруг почувствовал, как все вокруг закружилось. В глазах потемнело, он опустился на холодную мраморную ступеньку лестницы, и очень вовремя, иначе бы упал. Посидел какое-то время, чувствуя испарину на лбу и на спине.
– Вам плохо? – прозвучал над ним тонкий голосок.
– Все нормально, – ответил Верещагин, пытаясь подняться, – просто голова немного закружилась.
– Я помогу вам, – сказала девушка, легкой рукой обхватывая его талию.
Вдвоем они дошли до дверей, пересекли гостиную, а на пороге спальни Верещагин отстранился:
– Дальше я сам.
Он хотел поблагодарить девушку, но, посмотрев на нее, оторопел:
– Лариса?
Это была та самая, похожая на девочку-подростка студентка, с которой Леша познакомился в конце зимы, когда на нее напали трое бритоголовых отморозков. Помнится, подвез еще ее тогда до общежития и даже предлагал ей работу в своей фирме.
– Здравствуйте, – кивнула девушка. – Вот и встретились… А я и не надеялась.
– Как ты тут оказалась? Ты в этом доме… Он не знал, как спросить, «служишь» или «прислуживаешь», а потому сказал: – Ты здесь работаешь, Лариса?