Тщетно…

– Не получается, – жалобно прошептала я, вся покрывшись мурашками от осознания жестокой реальности.

– Не слепая, вижу, – буркнула Аня. – Трындец котятам!

– А что же делать? – у меня слёзы подступили к глазам. Я, конечно, готова была на жертвы, но как-то не так сразу…

– Притворяться, – сказала Аня. – Будешь усиленно притворяться. И выводить принца своим поведением. Придурковатая капризность у тебя и без способностей прекрасно получается.

– Когда это? – обиделась я.

– Да в спортивном лагере. Все люди как люди, а ты такая, – Аня изобразила какую-то фифу, расставив пальцы на одной руке, будто с только накрашенным маникюром, другой взявшись за юбку. – Ой, вы здесь обедаете?! А почему нет скатерти и салфеток?! А десерт разве не дают?! Нет, что вы! У меня гастрит, мне ваши шашлыки нельзя… Я пиво не пью, – Аня наморщила нос, смахнула жеманным жестом волосы со лба и просюсюкала капризно: – Нет, в такое солнце я никуда не пойду, я лучше книжку в тенёчке почитаю. С вами купаться ночью?! Вы что, море холодное, я простужусь…

Я растерянно хлопнула ресницами:

– Это я такая?

– Угу, а мы, как идиотки, бегаем десять километров. В такое солнце. И как-то не таем. И в море холодное прыгаем. Моржихи, наверное…

Я надула губы.

– Ну и что, что такая! Я, между прочим, из-за тебя тут оказалась!

– А я как бы из-за тебя, – напомнила Аня незлобно.

– Я… я… тебя спасать, а ты, а ты… – от обиды и растерянности я разревелась. – Переместилась в тюрьму почти с собственной свадьбы!

– Какой свадьбы?! – опешила гребчиха.

– Киату на мне собрался жениться, – ревела я, растирая горячие слёзы по щекам, – а я отказалась, потому что ду-ура-а… А потом Рита сказала, что тебя будут казни-и-ить… И я сюда… бросила Киату-у-у… Он и так обиделся, а теперь если узнает, что я невеста Аридо, ни за что не прости-ит…

– Вот это реально трындец, – ахнула Аня. – Ничоси наворот вышел.

Я взвыла ещё громче. Служанки вбежали в комнату с испуганными лицами:

– Что случилось?! Кто воет? В окно дикая квысь залетела?! Где она?!

– Никаких квысей. У невесты принца тонкая душевная организация. Это она от счастья, – мгновенно нашлась Аня. – И от усталости. Идите, скорее готовьте ванну. Долго нам ещё ждать?

Служанки, извиняясь, скрылись за дверью, Аня вздохнула и примирительно похлопала меня по плечу:

– Ну, не плачь, выдрочка, решим как-нибудь…

– Я не вы-ыдра-а, сама ты выдра-а-а, – рыдала я, опускаясь без сил на какую-то рогатую табуретку.

– Ладно, все мы тут выдры, – согласилась Аня. – Ты извини, что мы тебе морду бить собирались. Кто ж знал, что надо было от тебя подальше шарахаться…

– А-у-у… – слова мне уже не подчинялись.

Аня прижала меня головой к своему животу и погладила по волосам, как маленькую.

– Не реви, образумится всё. Где наша не пропадала! Может, способность временно исчезла? Ну, типа разрядилась, как батарейка. В прошлый раз ты в обмороки грохалась, теперь просто функция отключилась. Поспишь-поужинаешь, и включится!

– А вдруг нет? – выдохнула я отчаяние в её тёплый, замызганный передник.

– Ну, пустишь в ход свои женские чары. Что ли тебе впервой мужчин вокруг пальца обводить? Вон они как перед тобой в штабеля складываются, начиная с Витьки Козлевича, Галькиной несчастной любви, до этих аборигенов: пират ли, принц, все сразу жениться лезут. Значит, ты у нас завидная барышня!