Йоста кивнул, хотя и не с таким энтузиазмом, как Паула. Копаться в деле шестидесятилетней давности и скучно, и трудно.

— Ну что ж. — Он испустил свой фирменный вздох. — Улавсен так Улавсен.

Вид у него был такой, будто он добровольно соглашался на многолетнюю пытку.

— Анника, как только придет ответ из ЦЛК, сразу на стол.

— Само собой. — Анника отложила блокнот, в котором делала пометки.

— Ну что же… за дело. — У Мартина загорелось лицо от удовлетворения.

Он впервые в жизни вел планерку и, как ему казалось, справился более чем достойно.

Все поднялись и разошлись по своим кабинетам, размышляя о загадочной судьбе Ханса Улавсена.

Патрик положил трубку, пошел наверх и осторожно постучал в дверь.

— Заходи!

— Извини, если беспокою… только что говорил с Мартином и подумал, что тебе, может быть, любопытно будет узнать… А может, конечно, я ошибаюсь…

— Да не тяни ты! — Эрика засмеялась, встала и толкнула его в кресло.

Он, не торопясь, рассказал ей о результатах судебно-медицинского исследования — Ханс Улавсен или тот человек, который, как они думают, был Хансом Улавсеном, скончался от жутких повреждений, нанесенных кем-то в припадке безудержной ярости.

— Я, конечно, думала, что его убили… — Эрика помрачнела. — Но чтобы так…

— Да, у кого-то были с ним воистину серьезные разногласия.

Патрик поднялся с кресла и обратил внимание, что Эрика опять читает дневники матери.

— Нашла что-то новое? — Он кивнул на письменный стол.

— Нет… к сожалению. — Она взлохматила светлые волосы. — Дневник кончается как раз в тот момент, когда Ханс Улавсен появляется в Фьельбаке. А после этого, судя по всему, и разворачиваются главные события.

— И ты по-прежнему не знаешь, что заставило ее так резко оборвать записи?

— Вот именно! Не знаю! К тому же у меня нет уверенности, что она их оборвала. Судя по всему, у нее стало привычкой делать записи в дневнике почти ежедневно — так почему она в один прекрасный день ставит точку и никогда больше не возвращается к своим тетрадям? — Эрика сделала паузу, словно ожидая, что Патрик ответит на этот вопрос. — Знаешь, я почти уверена, что где-то есть еще продолжение, только где…

Эрика начала наматывать на палец прядь волос — Патрик прекрасно знал этот жест, свидетельствующий о напряженной работе мысли.

— На чердаке ты все просмотрела, там их быть не может. А в подвале?

Эрика на секунду задумалась, потом покачала головой.

— Нет, я там все переворошила, когда мы переезжали. Трудно предполагать, что дневники где-то дома, а других предположений у меня попросту нет.

— Теперь, по крайней мере, ты получила кое-какие конкретные данные. Во всяком случае, что касается Ханса Улавсена. К тому же за дело взялся Челль, а он как бульдог — если вцепится во что-то, уже не выпустит. И Мартин сказал, что они не оставят этот след. Поручили Йосте поговорить с тобой, расскажешь, что тебе удалось узнать.

— Конечно, я-то охотно поделюсь всей информацией, а вот Челль… Хорошо бы и он не темнил.

— А вот на это не рассчитывай. Он же как-никак журналист, для него это в первую очередь сюжет. Как говорят американцы, story.