За дверями оказалась не совсем кухня, но все же направление я выбрала верное. Пошла на звон посуды и оказалась в просторном светлом помещении, где туда-сюда сновали люди, одетые в белоснежные костюмы.

– Так! – пронесся по кухне даже не рык, а рев. – Я велел не пускать сюда гостей! Девушка, что вы забыли на моей кухне?

Я была так взбудоражена разговором с Рикардом, что не сразу приняла реплику на свой счет. А грузный усатый повар (главный, наверное) в одно мгновение оказался рядом.

– Почему посторонние на кухне?

– Я не посторонняя, – наконец нашла в себе силы ответить. – Я Николь. Сырные закуски.

Мужчина всплеснул руками:

– Еще одна! Понаберут!

И куда-то утопал. Я заметила, как рядом стоящие помощники облегченно вздохнули, а потом и вовсе увидела Камиллу у самого дальнего из столов.

– О, слава светлейшей! – Соседка закатила глаза. – Меня тут уже задолбали.

– Да, меня тоже, – пробормотала я.

– Чего бледная?

– Рикард купил дом.

– В Эрстен-граде? – не поняла Камилла. – Так это хорошо. Съедет подальше от нашего забора.

– Наш дом. Лавку. Она теперь его, и договор аренды придется продлять с ним.

Камилла выдала такое замысловатое ругательство, что народ вокруг начал на нас оглядываться.

– И когда нам собирать шмотки? – спросила она.

Я пожала плечами.

– Сказал, что не будет выгонять. Но не знаю, что потребует взамен. Вряд ли деньги.

– Пробьемся! – решительно сказала подруга. – Найдем новое помещение, и пусть живет в гордом одиночестве. Сейчас накормим всех вкусностями и получим покровительство Флоренции.

Я не стала ей говорить, что даже если мы и найдем другое помещение, что просто невероятно для такого города, то лишимся поддержки мэра и разрешения. Ему нужен подвал, а подвал, принадлежащий Рикарду… Да, Рикард умел загонять в угол.

Решив больше ни секунды не тратить на размышления о бывшем женихе, я обратилась к закускам.

Камилла оставила мне мороженое – только я могла магией поддерживать его от таяния – да сырную тарелку. Нарезку следовало подавать сразу на столы, ибо от долгого нахождения на открытом воздухе сыр перестанет быть привлекательным. Кое-какие заклятья в арсенале имелись, но все равно гостям было бы лучше съесть все сразу.

А вот с бутербродами и корзинками Камилла справилась на ура. Шесть огромных подносов были заставлены небольшими круглыми бутербродами. На сырном хлебе, еще горячем, лежали аппетитно блестящие креветки, сбрызнутые лимонным соком. Кокетливая веточка петрушки дополняла натюрморт. Я сразу почувствовала урчание в животе – поесть перед выходом не удалось.

– На, – словно прочитав мои мысли, Камилла протянула тарелку с тремя бутербродами, – эти получились некрасивые. Тут креветки с икрой, а Флоренция ее ненавидит.

Промычав что-то благодарственное, я слопала все в пару секунд и занялась оставшимися закусками. Камилла резала сыр, а я круглой ложкой выкладывала мороженое на стойку для торта. Каждый слой шариков приходилось дополнительно подмораживать, но смотрелось все довольно здорово.

Пирамида из шариков мороженого вышла размером чуть больше метра. Мне пришлось встать на стул, чтобы начать сверху посыпать ее соленой карамелью. Сливочное чередовалось с сырным, некоторые шарики были двухцветные для плавного перехода. Карамель дополняла картину.