В кресле лежал раскрытый ноутбук – с экрана счастливо улыбались Артур и Катя, запечатленные в обнимку на палубе яхты.

– Наверное, услышала что-то и встала. Положила ноутбук в кресло, пошла проверить, – позже говорил Артур, когда они с Катей пытались найти объяснение случившемуся.

Ворвавшись в квартиру, они бросились в гостиную, заглянули в спальню – пусто. В ванной тоже никого.

– Мама! – звала Катя, не получая ответа.

Она боялась найти мать лежащей на полу, в крови, истерзанную, недвижимую, но Веры Сергеевны нигде не было, и это давало надежду. Может, испугалась чего-то, забилась в угол, сидит и ждет, когда ее спасут?

Артур побежал в кухню, Катя – за ним. Больше искать было негде.

Но кухня оказалась пуста: Веры Сергеевны не было и здесь.

– Тогда где же… – Начала было Катя и осеклась, наткнувшись взглядом на белое, как сметана, потрясенное лицо мужа. Он смотрел на нее, не отводя глаз, и губы его подрагивали, кривились.

– Что? – выдохнула она, и тут увидела то, что секундой раньше заметил Артур.

– Катюша, – беспомощно проговорил он, протягивая к ней руки.

Она не заметила его жеста, сделала шаг и ухватилась за столешницу.

Окно было открыто – они всегда открывали его летом, в жару. Только вот москитной сетки не было. Ветерок трепал занавески. Ночная мгла свободно вливалась внутрь, будто черная болотная вода.

Сетка валялась внизу, под окнами.

Там же лежало и переломанное тело Веры Сергеевны.

– Может, священника позвать? Пусть придет, освятит квартиру, – осторожно предложил Артур.

Катя сидела в кресле в гостиной, поджав под себя ноги. Муж стоял чуть поодаль, возле окна.

– Пускай приходит, – равнодушно ответила она.

После похорон Веры Сергеевны прошло меньше недели. Со дня ее смерти Артур и Катя ни разу не ночевали в своей квартире: в первые дни – у Маши, потом – в гостинице. Катя не могла заставить себя провести здесь ночь, и Артур не настаивал.

Но время шло, она понимала, что дальше так продолжаться не может. Сколько можно бегать по чужим углам?

– Когда все немного уляжется, мы сможем продать квартиру, если ты не хочешь тут оставаться.

Катя кивнула, думая о том, какие мысли пришли ей в голову, когда они с Артуром совсем недавно сидели и смотрели на падающую башню Сююмбике из окон кафе.

«Смогла бы я шагнуть в пустоту?» – спрашивала она себя тогда, и даже на секунду представить такое было невыносимо.

А мама – как же она сумела?..

Артур подошел к ней, сел на корточки около кресла.

– Перестань. – Он погладил тонкую Катину руку, прикоснулся губами к кисти. – Твоей вины тут нет. И вообще ничьей. Мы никогда не узнаем, почему она это сделала. Нужно постараться с этим смириться и жить дальше.

– Это жестоко – говорить так. Человека нет. Мамы нет больше.

Она услышала надрыв в собственном голосе и поморщилась: во фразе, в интонации была ненужная театральность.

– Извини, но что же я могу еще сказать?

Катя вырвала у него руку и спрятала лицо в ладонях.

– Ничего, – голос ее прозвучал приглушенно. – Ты прав.

Никто – ни соседи, ни знакомые, ни врачи, ни полиция – не сомневался, что Вера Сергеевна покончила с собой. Случайно или намеренно – кто теперь скажет? Но вытолкнуть женщину в окно не могли: в квартире не было никого, кроме нее.