– Знаешь что? – шиплю я, прищуриваясь. – Пошел ты! Я не

понимаю, в чем дело, да и плевать! Не хочешь со мной общаться? И не

надо! Я просто пришла сказать, что мой папа знает, чем ты здесь

занимаешься, а в следующий раз и твой окажется в курсе.

Собираюсь гордо развернуться и удалиться, но Глеб ловит меня за

предплечье на середине оборота и шагает поближе, заглядывая в глаза:

– Ты чего ревешь?

До того как он спросил, я этого даже не замечала, но сейчас

ощущаю, как влажные дорожки холодят щеки под натиском

прохладного ветра, задувающего в окно. Стираю их свободной рукой и

резко дергаюсь:

– Тебе-то что?

Глеб держит крепко, не позволяя уйти. Отвожу взгляд, ругая себя

за слабость. Глеб, Аля… Почему все, что было привычным и казалось

крепким, в один миг начало рушиться? И если с Алей я уверена, что

мы все уладим, то с Глебом… Он ведь ничего и не сказал мне, даже не

попытался. Обходит стороной, словно у меня какая-то зараза, а все мои

попытки прояснить ситуацию он отсекает. Ну и пожалуйста! И не

нужно!

И снова с ресниц срывается пара предательских соленых капель.

– Тебя кто-то обидел? – обеспокоенно спрашивает Глеб.

– А что? Побежишь разбираться? – отвечаю я и резко втягиваю

носом воздух. – Морду ему набьешь?

– И не только.

– Тогда можешь с разбегу об стенку стукнуться. – Поднимаю

голову и сжимаю губы, глядя ему прямо в глаза и стараясь

контролировать эмоции настолько, насколько возможно.

– Тася… – вздыхает Глеб, ослабляя хватку на моей руке. – Я…

Замираю в ожидании, надеясь услышать хоть что-то, но он

молчит. Отступает, отпуская меня и кусая щеку изнутри. Он всегда так

делает, когда очень нервничает или расстроен. Может, у него какие-то

проблемы, а я, дура, истерики закатываю?

– Что случилось? – спрашиваю спокойно, без обычной крутизны, словно нам – опять семь и самая большая проблема, если мама не

выпустит гулять, после того как зайдешь домой попить воды.

– Ничего не случилось, – сухо отвечает Глеб, засовывая руки в

карманы спортивных штанов, а потом вытаскивает зажигалку и

принимается крутить ее в пальцах.

– Вот и поговорили… – усмехаюсь я.

– Что ты хочешь от меня услышать, Тась?

– Да хоть что-нибудь вразумительное… Когда ты начал курить?

– Летом.

– Ты ведь ненавидишь это. Сам твердил, что курящие спортсмены

– идиоты. Как же твои мечты о соревнованиях и профессиональном

баскетболе?

– Фигня все это, – отмахивается он и достает пачку сигарет.

– Фигня – то, что ты держишь в руках!

Выхватываю у него зловредную пачку и немедля выбрасываю в

окно.

– Что ты творишь? – устало спрашивает Глеб.

– Спасаю своего друга.

– Разве я тебя просил?

– А я не спрашиваю.

– Тась, мы выросли из нашей дружбы. И давно. Хватит уже

притворяться, что тебе не наплевать на меня.

– Тебе мячом по голове не прилетало? Что ты несешь?

– Правду, которую ты сама мне никогда не скажешь.

– И кто тебе сказал ее за меня?

– Я сам понял.

– Какой ты умный… Вундеркиндер, блин. А меня ты забыл

спросить?! – не сдерживаясь, повышаю голос.