– Сперва он должен принять твою власть, Василий! – твердо ответила Софья Витовтовна. – Поставь его на колени, сын мой! Поставь его на колени! А уж потом можешь проявлять свою милость, сколько пожелаешь. Докажи всей ойкумене, что ты есть истинный властитель всея Руси, а не слабый мальчик, полагающийся на милость своего дядюшки. Привези его в колодках! Дай мне посмотреть на его слезы и услышать его мольбы о милосердии! А уж потом можешь прощать и награждать, сколько пожелаешь.

Юный властитель глубоко вздохнул, выдохнул и напомнил:

– Три месяца тому назад, матушка, галичане рассеяли мою армию. Мои бояре потеряли на Куси свои припасы, броню, оружие. Надобно изрядное время, дабы они снова смогли собраться для похода.

– Юрий Дмитриевич полагает точно так же, – криво усмехнулась княгиня-мать, – и мнит себя в безопасности. Ты застанешь его врасплох. Дворцовая стража, московское ополчение, бояре из твоей свиты… Их закрома полны, оружейки огромны. Они с легкостью снарядят свежие полки. Пусть твоя дружина составит всего тридцать или даже двадцать сотен, а не пятнадцать тысяч, но они с нами сейчас! Эти воины смогут подняться в седло уже послезавтра. Я передам первому воеводе, что ты приказал призвать охотников для похода из числа простолюдин и открыть для них дворцовые оружейные кладовые. Это даст тебе еще десяток ратных сотен. Сейчас Галич не ожидает нападения. Так ступай и покори его! Привези мне князя Юрия и поставь предо мной на колени! Я благословляю тебя на эту победу. И да пребудет с тобою милость богов!

Софья Витовтовна, не дожидаясь ответа, резко кивнула, сделала свите знак следовать за ней и отправилась обратно к крыльцу.

Когда вдовая государыня удалилась на почтительное расстояние, Великая княгиня Мария снова с силой дернула мужа за локоть:

– Василий, ты же обещал! Ты обещал больше не уходить, больше не воевать со своим дядей! Как же ты соглашаешься? Зачем, почему? Ты ведь только что вернулся! Мы с тобою после свадьбы всего дней десять вместе и побыли, Васенька мой. И вот опять… – И вдруг супруга горячо попросила: – Васенька, откажись! Не ходи!

– Разве ты не слышала, Мария? – с явной обидой в голосе ответил юный государь. – Меня никто ни о чем даже не спросил! Росписи составлены, грамоты призывные подписаны, гонцы в седла поднимаются, дабы ополчение призывать. Армия скоро выступает…

– Так отмени поход, Васенька! Скажи, что не хочешь, что передумал!

– Как?! – резко повернулся к ней юный Великий князь. – Сама видишь, матушка меня слышать не желает!

– Ты же государь! Объяви свою волю!

– Как, кому?! Росписи уже составлены, ополчение оповещено, серебро из казны выделено, добровольцы созываются. Поход считай что начался и его уже не отменить.

– Но ты же государь, ты правитель всех московских земель! – чуть ли не закричала в отчаянии юная супруга. – Объяви свою волю дружинам собравшимся, объяви ее дьякам в Думной палате! Скажи, что не желаешь, и все! Великий князь ты или нет?

Василий Васильевич скривился, словно бы от боли, вздохнул:

– Объявить волю легко, – полушепотом произнес он. – Но только что мне делать, коли они вдруг не подчинятся?