Вы, сэр, собираете ходатайства о заключенных, верно? Все теперь будет от вас зависеть. Все, что я прошу, – прочитайте вот это… Просто прочитайте, а потом… Поузнавайте о том, что за человек, эта «леди» Маннеринг, если она все еще носит имя, под которым жила три года назад, когда я – эх, знать бы тогда, во что я вляпаюсь! – познакомился с ней. Вы могли бы нанять частного сыщика или хорошего адвоката, и, поверьте, скоро вы поймете, что вся моя история, от начала до конца, – истинная правда. Вы только представьте себе, какая вас ждет слава, если все газеты напишут, что только благодаря вам, вашим настойчивым стараниям и прозорливости удалось избежать чудовищной судебной ошибки. Это могло бы быть вашим, так сказать, гонораром, я ведь человек бедный, и мне нечего вам предложить. Но, если вы этого не сделаете, – чтоб вам больше не заснуть спокойно в своей постели! Чтоб вас каждую ночь терзали мысли о человеке, который гниет за решеткой из-за того, что вы не исполнили свой долг, не выполнили работу, за которую вам платят. Но вы сделаете это, сэр, я знаю. Просто наведите кое-какие справки и скоро поймете, откуда ветер дует. Да, и помните, что единственный человек, которому это преступление было выгодно, – это она, потому как она кем была? Несчастливой женой. А кем стала? Богатой молодой вдовой. Просто потяните за эту ниточку и увидите, к чему она вас приведет.

Заметьте, сэр, насчет кражи со взломом я претензий не имею. Тут уж, как говорится, что заслужил, то заслужил и больше положенного мне я пока еще не сидел. Я ж не спорю, это была кража со взломом, но мои три года уже, считай, закончились. На суде объявили, что раньше я уже отсидел год за дело на Мертон-кросс, поэтому, должно быть, меня и не стали слушать. Человек с судимостью не может рассчитывать на справедливость. Да, я влез в этот дом, да только к убийству, за которое мне дали пожизненное (если бы судьей был не сэр Джеймс, а любой другой, меня вообще бы отправили на виселицу), я отношения не имею. Тут я чист. Я прекрасно помню тот вечер, 13 сентября 1894 года. Давайте я расскажу все, как было, и пусть Господь поразит меня на месте, если я хоть на йоту отступлю от истины.

Лето я провел в Бристоле, подыскивал работу. Потом узнал, что в Портсмуте может что-то найтись. Я ведь неплохой механик. Вот я и двинул через весь юг Англии, по дороге подрабатывая, когда работенка какая подворачивалась. Я изо всех сил старался, чтобы не вляпаться во что-нибудь, потому как после года в эксетерской{377} кутузке мне вовсе не улыбалось снова загреметь за решетку. Но, знаете, чертовски сложно найти хоть какую-то работу, если на твоем имени уже стоит пятно, так что я еле-еле сводил концы с концами. Десять дней я рубил деревья да ломал камни и все за нищенскую плату, и вот наконец я оказался рядом с Солсбери с парой шиллингов в кармане. От башмаков моих к тому времени уже почти ничего не осталось, так, название одно, и терпение мое тоже, признаться, было уже на пределе. На дороге между Блэндфордом{378} и Солсбери есть кабачок «Бодрый дух», там я и решил заночевать. И вот перед самым закрытием сижу я в их баре, когда ко мне подходит хозяин и начинает жаловаться, какие, мол, соседи у него неприятные. Он был из тех, кто любит трепать языком, да не просто так, а чтоб его при этом слушали внимательно, вот я и сидел с кружкой эля