Это помещение было намного меньше, стены его украшали гобелены с картинами, изображавшими охоту на оленя, и, вы не поверите, в тусклом свете свечки мне показалось, что по стенам вокруг меня несутся собаки и лошади. Кроме этого, в комнате вдоль одной стены стояли только ореховые ящики, все в медных узорах, со стеклянными крышками. Под этими стеклами я увидел длинные ряды золотых медалей, среди которых были и огромные, величиной с тарелку и толщиной в дюйм. Все они лежали на красном бархате, переливались и поблескивали на свету. Руки мои так и потянулись к ним, я вставил лезвие ножа под крышку одного из ящиков, чтобы открыть его.

– Подождите! – сказала тут она и остановила мою руку. – Есть кое-что получше.

– Да мне и этого вполне хватит, мадам, – сказал я. – И спасибо вам большое за помощь.

– Есть кое-что получше, – повторила она. – Золотые соверены вас больше устроят?

– О, это было бы лучше всего! – обрадовался я.

– Что ж, – сказала она. – Он спит в комнате прямо над нами. Пройти нужно только одну короткую лестницу. У него под кроватью стоит сундук, в котором золотых монет столько, что хватит набить этот мешок доверху.

– И как же мне до сундука этого добраться, не разбудив его?

– Какая разница, проснется он или нет? – сказала она, глядя мне прямо в глаза. – Вы можете сделать так, что он не станет звать на помощь.

– Нет-нет, мадам, я таким не занимаюсь.

– Как хотите, – сказала она. – Я, увидев вас, решила, что вы сильный и мужественный человек, да, видно, ошиблась. Если вы боитесь немощного старика, конечно, вам не достать золото из-под его кровати. Не мне вам указывать, но, похоже, вам лучше было бы заняться каким-то другим делом.

– Я не возьму на свою совесть убийство.

– Вы справитесь с ним и так, не причинив ему вреда. Я не говорю об убийстве. Деньги лежат под кроватью. Но, если вы боитесь, то, конечно, лучше и не пробовать.

Она меня так распалила, частью издевкой своей, частью этими деньгами, про которые все время говорила, что я бы, наверное, поддался на уговоры и пошел наверх, если бы не увидел, какими глазами она наблюдает за мной, за той борьбой, которая во мне происходила. Глаза у нее были такие злые, хитрые, что я понял: она хочет просто использовать меня, моими руками отомстить своему мужу, и она сделает так, чтобы я или что-то сделал с ним, или оказался в его власти. Тут она почувствовала, что выдала себя, и сразу же на ее лице появилась добрая, приветливая улыбочка, да только было слишком поздно, потому что мне все уже стало понятно.

– Я наверх не пойду, – твердо сказал я. – Мне хватит и того, что лежит здесь.

Она посмотрела на меня, и на лице ее ясно, как на листе бумаги, написано было презрение.

– Очень хорошо. Берите медали. Предлагаю вам начать вот с этого краю. Думаю, после переплавки они все будут иметь одинаковую цену, но эти – самые редкие, поэтому и самые дорогие для него. Замки взламывать необязательно. Достаточно нажать на эту медную шишечку, там потайная пружина. Видите? Берите сначала вот эту маленькую, он бережет ее как зеницу ока.

Она открыла один из ящиков, и прекрасные золотые медали предстали перед моими глазами во всей красе. Я протянул руку к той, на которую она указывала, но тут лицо ее переменилось, она поднесла палец к губам.