– Где мои альбомы? – спросила Надя, осмотрев комнату.

– На помойке, – ответил Сергей. – Вместе с остальным мусором.

И пока Надя пыталась осмыслить то, что услышала, он еще многое успел сказать. О том, что так жить нельзя, о том, что она себя похоронила, что у нее есть живой ребенок и живой муж, которых она в упор не видит, а сидит целыми днями и упивается горем, которого нет.

– Надя, жизнь идет, оглянись ты вокруг! – заорал Сергей.

Но Надя не понимала слов. Ей показалось, что ее мир рухнул. Все, что она собирала по крупицам, все, ради чего она жила, было вынесено на помойку.

Она ушла в Славкину комнату, легла на его кровать, свернулась калачиком и замерла. Даже слез не было. Не было ничего.

Татьяна Павловна сказала:

– А мне-то что? Это твое личное дело, ты выбрал соревнования, а не подготовку к олимпиаде. Имеешь право.

То есть вроде как не обиделась. Но почему-то говорила, поджав губы, и на Славу все занятие не смотрела.

Слава сидел и тихо закипал. Ну почему, почему нельзя просто сказать? К чему все эти сложности? Тоня сидит и демонстративно смотрит в сторону, Роза пересела на последнюю парту. Виктуар весь урок отпускает свои плоские шуточки. Стоило Славе один раз ответить на вопрос Татьяны, как понеслось.

– О! Тебе не все мозги отбили? А почем нынче серебряная медаль? Ах да, с математикой у тебя плохо… Но ты можешь литературно описать процесс. Соперник нанес мне удар, сознание мое померкло, но я из последних сил…

Самое противное, что все смеялись, никто Виктуара не одергивал и вообще всем было наплевать на то, что Слава сидит тут же, в этом классе. Он собирался гордо уйти сразу после этого урока, но не удалось. Татьяна сказала, что школьная отборочная олимпиада будет вот прямо сейчас. И пропустить ее невозможно, потому что Слава давно в списках. А Виктуар ехидно заметил:

– Наверное, нам всем нет смысла идти, все медали у нас собирает только Славик. Я готов сдаться без боя.

– А я не готова идти на математику, – сказала Роза, – я лучше олимпиаду напишу.

– На район от школы отбираем пять человек, – объявила Татьяна Павловна.

– И мы их знаем, – сказала Тоня.

– А ты постарайся! – отбила классная.

– А я что? – засмеялась Тоня. – Мне тоже лучше, чем математика.

Славик стоял в дверях кабинета и чувствовал себя невидимкой.

Надежда обошла окрестные баки с мусором, но альбомов нигде не нашла. Видимо, успели увезти.

«Зачем он это сделал? – думала Надя. – Как он мог так со мной поступить?»

И возле очередной мусорки ее озарило: «А ведь у него любовница…»

Пазл сложился. Наверняка другая женщина у него давно. Просто пока Славка был болен, Сергей не мог уйти. А теперь может. И деньги он для «нее» копит, и вечерами он у «нее» торчит. Последнее время Сергей стал невыносим. Домой приходит совсем поздно. Со Славиком разговаривает, а на нее смотрит как на насекомое. С брезгливой жалостью. И противно, и убить жалко.

Надежда смутно помнила, как вернулась домой. У дверей квартиры ее ждал все тот же курьер-грузчик.

– Я за посудомойкой вашей, – сказал он с дежурной улыбкой. – Вы ее не распаковали?