Еспер замолчал и отклонился назад.

— И не забудьте о том, что я делаю вам одолжение. Я делаю это для того, чтобы напомнить вам о том, о чем вы забыли.

Он поднял руки к шее:

— Мне может помешать только одно — Пэрис Хилтон, кажется, собирается купить кошку, и это может отодвинуть меня с первой полосы газет. Но я все же надеюсь, что мне повезет.

Еспер прикрепил что-то над воротником. Когда он убрал руки, его шея оказалась обмотана упаковочной лентой из тонкого пластика. Концы ее закреплялись в кольцо с помощью специального паза, а зубчики по краям не позволяли ленте расстегнуться даже при очень сильном натяжении.

— Так что не забудьте, меня зовут Еспер Фальк, мой роман называется «Ностальгия — странное чувство преодоленной скорби». Благодарю за внимание.

Глядя прямо в камеру, Еспер затянул ленту.

Кристофер вскочил, его стул опрокинулся.

Камера показывала происходящее крупным планом. Пластиковая лента врезалась в горло Еспера, а его взгляд, проникая сквозь объектив прямо в глаза зрителям, обжигал, как лазерный луч.

Кристофер не мог пошевелиться. Мозг отказывался понимать происходящее. Все было так неожиданно, и руки сами шарили по клавиатуре в поисках кнопки, которая могла бы выключить экран.

Он схватил мобильный и набрал хорошо знакомый номер, но снова не услышал ничего, кроме странных гудков. Лицо Еспера исказилось, во взгляде уже не было прежней решительности, несколько раз моргнув, он отвел глаза от объектива и с мольбой посмотрел в ту сторону, где должен был находиться человек в маске. Кристофер заплакал.

То, что он видел, было невыносимо. Еспер просил его о помощи, хотел поговорить о том, что его мучило. А он его отверг. Еспер звонил на мобильный, а он сбросил его звонок из зависти. И не пустил Еспера в дом, когда тот стоял у двери.

Кристофер обхватил руками голову и закрыл глаза, но они открылись сами. Против воли он продолжал смотреть на то, как мечется смертельный ужас в глазах Еспера, как его пальцы царапают шею, пытаясь ослабить ленту.

Кристофер закричал. Долго сдерживаемое отчаяние разрывало его изнутри и стремилось наружу. Под этот страшный крик голова Еспера упала вниз и повисла. Экран почернел.

Кристофер замолчал.

На улице просигналила машина. В соседней квартире загудели канализационные трубы.

Разрушено то последнее, что связывало его с прежней жизнью.

Все, о чем он думал, все, что чувствовал, потеряло смысл.

Четыре шага до книжной полки. Пальцы торопливо срывают крышку с бутылки коньяка.

Ему нужно забвение, любой ценой.

Услышав, как открывается входная дверь, Ян-Эрик поторопился к холодильнику, чтобы вытащить шампанское. Бокалы уже стояли на столе рядом с подсвечником. Он чиркнул спичкой, чтобы зажечь свечи. Несколько часов прошло в ожидании. Пока он отлучался за шампанским, Луиза заходила домой перекусить — на кухонной столешнице остался лежать тюбик с тресковой икрой. Но на мобильный жена не отвечала.

В какой-то момент Ян-Эрик засомневался, стоит ли устраивать праздник сейчас, когда они узнали о болезни Алисы, но на кону стояло слишком многое. Ради такого случая он готов был даже взять инициативу в свои руки. У него все получится.