Кит какое-то время поколебался, стоит ли отвечать взаимностью этому странному человеку, но потом махнул плавником – и поплыл навстречу Далану. Это с берега он не казался особенно большим, а вот Далану стало немного… неуютно?

Как-то странно осознавать, что если он разинет рот, то и сожрать может. У Далана рост был меньше, чем у кита – морда[1].

А потом тупая серая морда приблизилась, толкнулась в Далана…

Робко?

Ну, знаете, в таких масштабах даже попытка приласкаться уже чревата переломами ребер. Так что Далан церемониться не стал, слегка отвел от себя морду и похлопал рукой по носу, как коня бы хлопал.

– Хороший мальчик, хороший…

Кит еще раз подтолкнул его носом. Мол, поплаваем?

И Далан решился. Конечно, у кита ручек не предусмотрено, держаться не за что, но его и в море не бросили, как Луиса – его акула. Алаис не стала скрывать от друга ход посвящения, и Далан примерно знал, чего ожидать. А потому перевернулся на живот и поплыл вслед за китом.

Кита хватило на минуту. А потом…

Как же Далан ругался! Он использовал все слова, которые знал, и придумал еще пару сотен новых, не вошедших в словари. Он шипел и фыркал, плевался и бесился, потому что кит явно решил, что Далан – игрушка. И теперь аккуратно играл им, поворачивая то вправо, то влево.

Сначала парень злился.

А потом понял, что вреда-то ему и не причиняют. Испытывают?

А на что?

У Алаис это было хладнокровие. У Луиса – ярость. Что у него?

Да просто – ум. Стоило Далану понять, что происходит, как ситуация изменилась. Плавать он умел просто отлично, а потому постарался поднырнуть так, чтобы оказаться сбоку от морды и не использоваться в качестве мячика.

Кит еще пару раз попробовал толкнуть Далана мордой, потерпел неудачу и понял, что эффекта не будет. И на морде его появилось хитрое и довольное выражение. Далан готов был поклясться, что в маленьких (для этой морды!) глазках светилась улыбка.

Кит вильнул хвостом, ловко подхватил Далана мордой и повлек к берегу, подталкивая так, что юноша и не захлебывался, и не уходил в глубину…

Каким-то образом ему это удавалось.

На полпути к берегу кит остановился, и Далан обернулся к нему.

– Не поплывешь дальше? Мелко?

Кивать киты не умеют. А петь – запросто. И китовая трель показалась Далану вдруг очаровательным звуком.

Кит пел для него, и только для него. И Далан слушал, зависнув в воде, как учил его отец. Да, отец…

Каким-то образом китовая песнь очищала душу, снимала с нее всю накипь и грязь, смывала ненависть и боль…

Далан слушал. Слушали и на берегу, молчали, ждали…

И только когда Далан вышел на берег, встретили его аплодисментами и поздравлениями. Цветов дарить не стал – не дама, но для парня уже была готова сухая одежда, а рядом жарился сытный завтрак, которому придавали торжественность пять бутылок дорогого вина.

И только когда глава рода Ирт разлил вино по кубкам, а магистр поднял бокал и провозгласил тост: «За Атрей и свежую кровь!» – Далан поверил, что все закончилось.

Он прошел посвящение. И совершенно об этом не жалеет. Разве можно отказаться от части самого себя? Ах, как же хорошо быть самим собой! Жаль, что мало кто об этом знает.