Сразу после 4 июля Робби Леффертс предложил Рози начитать роман, совсем не похожий на мрачные вещи «Ричарда Расина». «Тысяча Акров» Джейн Смайли, история жизни обычной фермерской семьи из Айовы. Только на самом деле это был не обычный семейный роман. На самом деле все было совсем не так. В старшей школе Рози три года была костюмером и художником по костюмам в их школьном театре, и хотя она не участвовала ни в одном спектакле, но шекспировского безумного кроля она узнала сразу. Смайли «заперла» Лира в конюшню, но безумие – оно всегда и везде безумие.

Этот колоритный персонаж до жути напоминал Рози Нормана. В тот день, когда Рози закончила книгу («Твоя лучшая запись, – сказала ей Рода, – и вообще одна из лучших, которые мне довелось прослушать»), она вернулась к себе и достала из шкафа картину. Картина так и лежала в шкафу с той кошмарной ночи, Норман… ну, скажем… исчез. И с той ночи Рози ни разу на нее не взглянула.

Но то, что она увидела сейчас, не особенно ее удивило. На картине снова был день. Холм был тот же самый, и храм внизу был тот же самый (или почти тот же самый; Рози показалось, что его искаженная перспектива как-то изменилась и стала нормальной), и женщины по-прежнему не было. Рози подумала, что Доркас отвела ее посмотреть на ребенка в последний раз… а потом Роза Марена ушла одна – куда-то туда, куда уходят такие, как она, когда чувствуют, что приближается час их смерти.

Она отнесла картину в подвал, к мусоросжигателю. По дороге она поймала себя на том, что держит холст за края, как держала и раньше – как будто боится, что руки провалятся в тот, другой мир, если она прикоснется к изображению. Она и вправду боялась чего-то такого.

Она помедлила около печи, решив еще раз – в последний раз – посмотреть на картину, которая как будто позвала ее с пыльной полки ломбарда, позвала беззвучным, но твердым голосом, который вполне мог быть голосом Розы Марены. И скорее всего так и было, подумала Рози. Она уже протянула руку к заслонке печи, но так и застыла с вытянутой рукой. Потому что заметила на картине одну деталь, которую пропустила раньше: два пятна в высокой траве на середине склона, чуть ближе к подножию холма. Она провела пальцем по контурам этих предметов, пытаясь понять, что это может быть. И через секунду она поняла. Маленькое розовое пятно – ее свитер. Черное пятно – куртка Билла. Черт с ним со свитером, это всего лишь дешевенькое барахло с распродажи, но куртку ей было жалко. Она знала, что с этой курткой у Билла было связано много приятных воспоминаний. И к тому же она любила возвращать людям их вещи.

Даже банковскую карточку мужа она использовала всего один раз.

Она еще раз посмотрела на картину и вздохнула. Незачем оставлять ее у себя; на днях она переезжает в другую квартиру, и ей не хотелось тащить за собой больше прошлого, чем это было необходимо. Она понимала, конечно, что некоторые воспоминания засядут у нее в голове, как осколки снарядов, но…

Помни о дереве, Рози. Голос явственно прозвучал у нее в голове, но теперь это был голос Анны – Анны, которая помогла ей, когда она так нуждалась в помощи, когда ей было больше не к кому обратиться… голос Анны, по которой она не пролила ни слезинки, как бы ей этого ни хотелось… хотя она выплакала море слез из-за милой Пэм с ее огромными голубыми глазами и вечным ожиданием какого-нибудь «интересного приключения». Даже сейчас ее губы скривились, и в носу предательски защипало.