Рози подумала: Это что-то вроде бешенства – оно ее пожирает, все ее образы и личины, и весь этот лоск, и все ее волшебство… она сейчас пребывает на грани, скоро она перестанет себя контролировать, и если я хоть на миг отведу от нее глаза, она набросится на меня и сделает со мной то же самое, что сделала с Норманом. Может, потом она и пожалеет об этом, но мне это уже не поможет, правда?

Роза Марена вновь протянула руку, но на этот раз она дотронулась до головы Рози: провела рукой по лбу, потом – по растрепавшимся волосам (сегодня у Рози был долгий кошмарный день, и ее коса вся «разлезлась»).

– Ты храбрая, Рози. Ты хорошо сражалась за своего… за своего друга. Ты смелая женщина, и у тебя доброе сердце. Но можно, я дам тебе один совет? На прощание?

Она улыбнулась – наверное, чтобы ободрить Рози, – но сердце Рози все равно пропустило один удар, а потом забилось уже в совершенно бешеном темпе. Когда Роза Марена улыбнулась, ее рот перестал быть человеческим ртом, да и она сама была уже не похожа на человека. Ее рот превратился в пасть паучихи – в смертоносный инструмент, предназначенный для пожирания беспомощных тварей, даже не мертвых, а просто парализованных ужасом.

– Конечно, – проговорила Рози, не чувствуя вдруг онемевших губ, которые стали как будто чужими.

Роза Марена вновь провела рукой по лбу Рози. Паучий рот усмехнулся. Глаза сверкнули.

– Верни себе свой цвет волос, – прошептала Роза Марена. – Ты не создана для того, чтобы быть блондинкой.

Их взгляды встретились. Рози поняла, что не может отвести глаз, они как будто сцепились с глазами Розы Марены. Краем глаза она видела Билла, который сидел чуть поодаль и мрачно смотрел себе на руки. Ее лицо блестело от пота.

Первой отвернулась Роза Марена.

– Доркас.

– Да, мэм?

– Ребенок?

– Все готово, вы только скажите.

– Хорошо, – кивнула Роза Марена. – Я хочу ее видеть, тем более что нам пора в путь. И вам тоже пора, Настоящая Рози. Тебе и твоему мужчине. Видишь, я могу называть его так. Твой мужчина. Твой мужчина. Но прежде чем мы распрощаемся…

Роза Марена раскрыла объятия.

Медленно, словно под действием гипнотических чар, Рози поднялась на ноги и обняла женщину из картины. Темные пятна на коже у Розы Марены были горячими – Рози казалось, что они обжигают и ее кожу тоже. Но кроме этих горячих пятен, женщина в мареновом хитоне – в мареновом дзате – была холодна как лед.

Роза Марена поцеловала ее в щеку и прошептала:

– Я люблю тебя, маленькая Рози. Хотелось бы мне, чтобы мы встретились в лучшие времена, когда я была не такой, как сейчас… но мы сделали все, что смогли. И никто бы не смог сделать лучше. Только помни о дереве.

– О каком дереве? – выпалила Рози чуть ли не со злостью. – О каком дереве?

Но Роза Марена покачала головой, давая понять, что разговор окончен, и сделала шаг назад, разорвав объятия. Рози в последний раз посмотрела на это нечеловеческое, нервирующее и сводящее с ума лицо и снова подумала о лисице и ее детенышах.