Кажется, я вою на весь лес.

А может, не произношу ни слова.

Вы знали, что смерть отключает звук?

Все вокруг становится незначительным, кроме оглушительной, бездонной тишины. И все из-за необратимости. Как только ты осознаешь, что обратного пути с того света нет, твой разум дает глубокую трещину.

Человек умер, и его нельзя вернуть – это самое трудное для понимания. Не будет больше никаких радостных мгновений, разговоров, смеха, бесед по душам. Нельзя будет использовать последний шанс – нет больше шансов, и не получится жить каждым мгновением, как последним. Здесь все последнее, это конечная станция, за ней – ничего.

Оливия не станет больше наблюдать за птицами и прыгать по камням на озере. У нее не будет выпускного и веселых студенческих будней. Она не поцелует мальчика на вечеринке и не влюбится в чудака, который однажды станет ее мужем. Не станет защищать заповедник и заботиться о животных. Оливия не прокатится возле моего дома и, смеясь, не помашет рукой.

Она не склонит голову набок, внимательно слушая меня, и больше не заколет на макушке светлые пряди волос.

И самое страшное – никто ее не заменит. Таких, как она, больше нет. Особенных, ни на кого не похожих. Светлых, чистых, верящих в людей и способных прощать. Она была нужным человеком на этой планете, незаменимым. С ее уходом мир потерял частичку света, он обеднел на огромное количество хороших поступков и добрых дел.

Оливия жила, а я существовала.

Она ушла, и теперь я чувствую вину за то, что осталась жива. 49

Я не нахожу в себе сил пойти вместе со всеми на кладбище, вместо этого пробираюсь к могиле окольными путями, едва начинает смеркаться.

Букеты и венки лежат на свежей земле, и я сажусь прямо среди них и закрываю лицо руками. Помимо меня на кладбище лишь несколько ворон: они противно кричат каждый раз, когда порыв ветра качает ветви вязов.

Я прошу у Оливии прощения за то, что предала. За то, что отняла у нее жизнь. За то, что заигралась и забыла, насколько все серьезно.

Все школьники напуганы, поэтому молчат о фотографии. «Десятиклассница умерла от переохлаждения ночью в лесу», – и никому не интересно, зачем она туда пошла.

Отсо спрашивал, но у меня не хватило духу признаться. Оливия была готова бежать куда угодно, лишь бы не видеть всех нас – глумящихся, диких и жестоких. Она шла туда, где могла слышать голос своей матери. Шла, пока не заблудилась, а потом… просто уснула в объятиях столь любимой ею природы.

Я прошу у нее прощения, поднимаюсь с земли, иду домой и мысленно уговариваю себя: «В этом нет твоей вины. Каждый может потеряться в лесу и замерзнуть. Это просто стечение обстоятельств».

Но все вокруг знают, что это не так.

На первом же уроке в школе мне подставляют подножку, когда я выхожу к доске.

Эмилия противно хихикает, ей вторят подружки, а учитель призывает класс к спокойствию. Я поднимаюсь с колен, отряхиваюсь и делаю вид, что ничего не произошло.

Кай больше не разговаривает со мной, даже не смотрит в мою сторону. В его мире после смерти Оливии не произошло никаких изменений, а того, кто напоминает ему о досадной шалости, приведшей к гибели одноклассницы, – то есть меня, парень предпочитает не замечать.