Повисла тишина.

Император смотрел на меня своими чёрными бездонными глазами…

Я упёрлась взглядом в свои руки. И думала. Хотя… мы оба прекрасно знали, каким будет мой ответ.

Кто-то может сказать, что у меня не было выбора. Что такое решение оказалось единственно правильным. Очевидным. Самым верным. Но… несмотря на намёки и угрозы, в глубине души я знала, что Его Величество меня не убьёт. Потому что Дамир бы просто не простил ему этого. Никогда. При всей любви моего принца к своей стране и семье, он бы не потерпел такого поступка со стороны родителя. И вряд ли бы кто-то взялся предсказывать, чем бы всё это закончилось…

Наверное, я должна была гордо отказаться. Заявить, что буду бороться за свою любовь до конца. Что деньги — пыль. Что любовь не продаётся…

Но я не сделала этого.

Не сделала…

Потому что я — дрянь.

Всю ночь после ухода императора я провела на коленях… на полу, в своей спальне.

Я рыдала. Выла. Расцарапала в кровь кожу рук. И сама себе не могла поверить, что выбрала не Дамира.

Я ненавидела себя! За слабость. За мелочность. За продажность.

Боги, я была противна самой себе!

Тварь. Продажная тварь! Не сумевшая отказаться от новой богатой жизни, от спокойного будущего. От пяти сотен тысяч золотых монет — суммы, на которую можно было купить половину небольшого провинциального города.

Слёзы стекали по моему лицу… капали на ковёр, а я не могла остановиться. Это презрение к самой себе, это дикое чувство вины перед Дамиром убивало меня сильнее любого яда. Мне отчаянно хотелось всё исправить, но… пути назад уже не было.

Слова клятвы произнесены…

Она скреплена моей кровью…

Если приближусь к Дамиру — умру.

Вот такой расклад.

Согревала душу лишь тихая, едва тлеющая надежда, что эти десять лет пройдут. И тогда я снова смогу быть рядом со своим принцем. Но… нужна ли я ему буду? Сможет ли он меня простить… снова?

Увы, ответа у меня не было.

Дамир проспал почти трое суток, о чём после пробуждения ему сообщил его верный камердинер. Помогая принцу облачиться в костюм, он тихо рассказывал о том, что произошло во дворце за это время. Кронпринц слушал, не перебивая, хотя из важных моментов отметил лишь то, что Эд пришёл в себя, но пока ему запретили вставать с постели.

Наверное, Дамиру стоило поговорить с братом, или хотя бы просто проведать его. Справиться о здоровье. Но он не смог себя заставить это сделать. Деми вообще сомневался, что когда-нибудь сможет простить Эдину его поступок. Ведь тот принудил его любимую девушку к сексу. Заставил её…

А вот от воспоминаний о том, что Катарина была совсем не против, он старался отмахиваться. Не желал верить в это. Не хотел допускать даже мысли, что она могла наслаждаться, когда её тело имел Эдин.

Эдин… его любимый младший братишка. Самый дорогой человек в мире. Предатель!

Наскоро позавтракав, Дамир решил, что первым делом должен увидеть свою Каттишу. Поговорить с ней, выслушать её версию событий. Но куда больше всего остального он мечтал просто обнять её. Прижать к себе, зарыться лицом в распущенные тёмные волосы, от которых пахло весной и тёплым солнцем.