Каррер издал звериный рык.

Они заплатят за это, все, кто не помог ему. Все, кто есть в деревне.

Тут послышался грохот. С двери сняли засов, внутрь ворвался тусклый свет. Затем в сарай ворвались часовые, но тут же замерли, глядя на две неподвижные фигуры.

– Каррер? Какого дьявола…

Медленно, не сговариваясь, Якоб и солдат повернулись к часовым…

К утру густой туман, подобно савану, укрыл деревню, окутал дома. В нем тонули любые звуки, и казалось, что небо сливается с землей – такой плотной была эта белизна.

Дверь в доме Каррера приоткрылась, и наружу выскользнула Элизабет.

Она бесшумно прикрыла за собой дверь и поспешила по узкой тропе, что вилась между домами. В руках у нее была железная сковородка с еще теплой кашей. Быть может, сегодня отец все-таки поест. Если он еще не…

Элизабет запретила себе думать об этом.

Он твой отец.

Конечно, он был ей отцом. И все-таки в глубине души не умолкал этот обольстительный голос, говорил ей, что отец вполне заслуживал…

Нет!

Нельзя допускать подобных мыслей. Он был ей отцом, и почитать его – ее долг.

И вот из тумана показался сарай. Элизабет подошла, успела лишь подивиться отсутствию часовых – и замерла.

Дверь была сорвана с петель и валялась на снегу.

Элизабет подошла ближе. Заглянула внутрь. И от увиденного в ужасе закричала. В сарае лежали двое солдат, растерзанных до неузнаваемости.

Элизабет развернулась и побежала прочь.

От сарая, едва различимые, в сторону леса уходили следы двух человек…

– А мы предупреждали, что так и будет! – гневно заявил Бенедикт Риглер.

Жители и солдаты столпились перед сараем и следили за спором между капитаном и старостой. Они стояли над трупами часовых.

– Я потерял четверых своих людей с тех пор, как мы остановились в вашей деревне, и ты продолжаешь пичкать меня своими суевериями? – процедил капитан.

– Ваши люди так и так были покойники.

– Ну, раз такое дело, то вы ни в чем не виноваты, – съязвил капитан.

– Если вы нам не верите, можете подняться к монастырю и убедиться лично, – с вызовом ответил Риглер.

– Поднимемся, уж не сомневайся, – заявил капитан.

Риглер запнулся. Потом губы его растянулись в ухмылке.

– Мудрое решение.

Алоиз Бухмюллер также не удержал самодовольной усмешки. Как видно, баварцы собирались поступить в точности, как мечтал в свое время Каррер. На какой-то миг трактирщик даже решил, что их проблемы наконец-то решатся, причем без их участия.

Однако мгновение длилось недолго.

– Насколько оно мудрое, ты сможешь оценить сам. Вы пойдете с нами, – невозмутимо проговорил капитан.

Риглер вытаращил глаза и уронил челюсть. Капитан развернулся к жителям.

– Все мужчины, способные держать оружие, отправляются с нами. И да поможет вам Бог, если мы никого там не найдем. – Он повернулся к Альбрехту. – Выступаем завтра на рассвете. Проследи, чтобы ни один трусливый крестьянин не укрылся.

Вперед выступил Кайетан Бихтер.

– Это простые крестьяне, а не солдаты, – начал он взволнованно. – Прошу вас, ради бога, оставьте все как есть и уходите из деревни.

– Отче, – капитан выдержал зловещую паузу, – вам бы лучше приободрить своих людей, чтобы никто не вздумал, чего доброго, уклониться от ответственности… – Он улыбнулся так, что Бихтер побелел. – Если нынешней ночью хоть один попытается сбежать или спрятаться, если в деревне исчезнет хоть одна крыса, то я позволю своим людям поразвлечься с вашей паствой.