Элизабет покачала головой.

– И это единственная причина? Просто потому, что ты… как ты говорил до этого с людьми… – Она набрала воздуха. – Ты ведь не только кузнец?

Иоганн улыбнулся.

– Кузнеца куда только не занесет… Всюду чему-то да научишься.

– Иоганн, я серьезно.

Улыбка на его лице померкла.

– Когда-нибудь я тебе расскажу, Элизабет, только не сейчас. Одно могу сказать точно: в беде я вас не оставлю. Мне хотелось бы загладить некоторые свои поступки, и эта деревня, возможно, станет для меня началом новой жизни.

Девушка сжала его руку, и он привлек ее к себе.

– Эта деревня, и в особенности одна из ее дочерей, – негромко сказал Лист и наклонился к ней.

Элизабет отпрянула.

– Нет, нас же кто-нибудь увидит! Что подумают люди?

«Как будто мне есть дело до их мнения», – подумал Иоганн.

– Прости, ты права, – тем не менее сказал он.

Элизабет направилась к дому. Лист последовал за ней.

Бенедикт Риглер вместе с Иосией Велтером и Алоизом Бухмюллером стояли перед харчевней и наблюдали за Иоганном и Элизабет.

– Только кошка из дому, и гляньте-ка… – проговорил задумчиво староста. – Видел бы это Якоб. Несдобровать бы тогда нашему кузнецу…

Иосия Вельтер покачал головой.

– Я бы так не сказал. Этот Иоганн… что-то в нем есть. Думаю, там, наверху, лучше держаться к нему поближе.

– Бенедикт, а это обязательно нужно – лезть туда? Что, если мы восстанем против баварцев? Пусть Иоганн наточит косы и ножи, и прогоним ублюдков из деревни, – предложил с нажимом Бухмюллер.

– Слишком рискованно, – решительно отрезал Риглер. – Если они одолеют нас здесь, что будет с женщинами и детьми? Нет, может, нам еще по дороге удастся переубедить баварцев. Завтра наверняка пойдет снег. Тогда через лес никто пройти не сможет, и нам так или иначе придется разворачиваться. А если нет, – он сделал паузу, – если нам все-таки придется идти в монастырь… Может, у нас и впрямь появится возможность покончить с ними. Решить проблему раз и навсегда. Никто больше не тронет наши запасы, не уведет скот, никто не заговорит о проклятии. – Он сплюнул и коварно ухмыльнулся. – Быть может, Господь не просто так послал нам солдат. И раз уж мы помянули Господа, смотрите, не болтайте лишнего при священнике. Бихтер уже и сам не знает, на чьей он стороне.

– Аминь.

Бухмюллер и Вельтер тоже заухмылялись.

Все трое скрылись в харчевне.

Готфрид нес вахту на окраине деревни. Мороз пробирал до костей, а его смена оканчивалась в полночь. Потом, может, получится урвать пару часов сна. Перед карательной экспедицией… Акция, напрочь лишенная смысла, – в этом Готфрид был уверен. И он не единственный в отряде придерживался такого мнения. С чего вдруг они должны решать проблемы баварцев, будь все проклято!

Разве им мало того, что они притащились сюда во славу курфюрста?

Мало им того, что их отряд почти полностью истребили, потому что пришлось сражаться на территории, совершенно им не знакомой?

И в конце концов, мало им того, что они вынуждены зимовать здесь, в этой мрачной долине, где суеверие преобладало над рассудком?

За спиной послышались шаги, прервав мрачные размышления Готфрида.