– По большей части о лишениях и невзгодах. О поступках, хороших или не очень.

– И на чьей стороне был ты?

– Сложно сказать, – задумчиво ответил Иоганн. – Очень часто каждая из сторон была по-своему права. Но если убиваешь, чтобы предотвратить худшее зло, то правда на твоей стороне, так я считаю. Только вот…

Старик взглянул на него с любопытством.

– Пред Господом ты все равно остаешься убийцей.

– Должно быть, ты прав. Но и покаяться никогда не поздно.

– Или попробовать как-то загладить вину…

Старик кивнул.

– Я, по крайней мере, попытаюсь, – решительно произнес Иоганн.

– Значит, Господь простит тебя.

Элизабет закончила с обработкой ран. Лист потрогал повязки.

– Ни один лекарь не справился бы лучше.

Он тронул ее руку. Элизабет улыбнулась, но ее улыбка почти сразу померкла.

– Иоганн… Бихтер сражался с вами?

Иоганн покачал головой.

– Бой еще не начался, а священника и след простыл!

– Он вас предал.

Лист устало кивнул.

– Я знаю.

– Но я знаю, почему.

Элизабет приоткрыла сундук возле стола, достала пожелтевший листок и тяжелую книгу, положила их на стол. Иоганн провел рукой по тисненым буквам на переплете.

– Morbus Dei…

– Я нашла это в ризнице.

Лист посмотрел на нее с одобрением.

– Сначала прочти записку.

Иоганн стал читать вслух.

– …лишь те, которые страдают, на кого рушатся язвы и болезни, избраны служить Ему. И те, которые помогают им, попадут в Царство Господне…

Иоганн и Мартин Каррер в ужасе переглянулись.

– Это еще не всё, – Элизабет положила на стол письмо из ризницы. – Это прежний священник Якоб Кеттлер написал Бихтеру.

Лист взял письмо и стал медленно читать:

– «Кайетан, поскольку скоро меня не станет и ты займешь мое место, пора тебе узнать правду. Впрочем, ты, наверное, и сам уже начал о чем-то догадываться. Я видел сомнение в твоих глазах, хоть ты и старался тщательно это скрывать.

У изгоев, как несправедливо окрестили их в деревне, не всегда рождались прокаженные дети. Время от времени на свет появлялись и здоровые. Некоторых уносили в другие монастыри, но твоя мать тайно принесла тебя ко мне и попросила, чтобы я оставил тебя в деревне.

Я пообещал воспитать тебя по канонам Божьим, хотя бы в уплату того злодеяния, которое жители причинили твоим сородичам.

Чтобы загладить вину за то, что они изгнали вас, и дать тебе возможность исполнить Его волю, чего мне сделать уже не под силу.

Поэтому я прошу тебя – стань для жителей добрым священником, несмотря на их грехи. И вместе с тем старайся помогать своим родичам и говори, пусть и неявно, от их имени.

Да простит нам Господь прегрешения наши.

И прошу тебя, как одного из них, – простите и вы нас.

Якоб Кеттлер. Год 1680 от Рождества Христова».

Некоторое время все хранили молчание.

– Бихтер – один из них… – произнесла затем Элизабет.

– Я и представить не мог такого, – потрясенно промолвил Мартин. – Люди, конечно, болтали всякое, когда Кеттлер появился с ребенком, но он сказал, что сестра из города отдала ему на воспитание своего сына.

Иоганн смотрел прямо перед собой.

– Здоровые дети…

Он раскрыл книгу и просмотрел зарисовки болезни. И чем ближе к последним страницам, тем безобразнее становились зараженные.