— Меня нет! — крикнула мама.
— Я иду-у! — крикнули из-за забора.
Через минуту на участке появился наш сосед дядя Петя — полковник КГБ в отставке.
— О, это по твоей части, либерал, — сказала мама будущему зятю, который поперхнулся огурцом.
— Ольгунь, ну, мы же договаривались, — капризно сказал бывший кагэбэшник.
— У меня вот видишь… зять… ну, почти зять… — сказала мама.
Кагэбэшник просканировал моего будущего мужа на предмет внешности и нахмурился.
— Еврей? — спросил он строго.
— По маме, — ответила за будущего мужа я.
— Значит, еврей… — протянул кагэбэшник. — Палестина, значит. Значит…
— Петь, ты чё хотел-то? — перебила его мама.
— Ты же мне обещала… — тут же переключился на нее дядя Петя.
— И где коньяк? — спросила мама.
— Так мы же на раздевание… — прошамкал плотоядно вставной челюстью дядя Петя.
— Это дядя Петя, они с мамой в шахматы играют, — объяснила я будущему мужу, надевая темные очки — глаз опять начал дергаться.
— Так, Петь, неси коньяк, Славик, жарь шашлык, Маня, иди порежь овощи, а ты, — мама ткнула пальцем в будущего зятя, — лук. И еще одну бутылку вина открой. Все, вперед, исполнять. — Она хлопнула в ладоши.
— Прости, пожалуйста, — сказал будущий муж, недоуменно, с испугом глядя на лук и нож в своих руках, — а они правда на раздевание играют или это — фигура речи?
— Какая уж там фигура! — воскликнула я, одной рукой держась за дергающийся глаз, а другой нарезая помидоры. — Но ты не волнуйся, мама никогда не проигрывает, так что ты голой ее не увидишь. И даже в нижнем белье не увидишь.
— Ой, — сказал будущий муж.
Он попытался разрезать лук и, конечно же, порезался. Я залепила его пластырем и сама нарезала лук.
— Лучше я вино открою, — сказал он и взялся за штопор.
Минут пять он вкручивал штопор в бутылку и, держа ее ногами, пытался вытянуть штопор.
— Ты за рычажки потяни, — тихо посоветовала я.
— Не учи меня бутылки открывать! — дерзко ответил он.
— Вы чего так долго? Ольга Ивановна спрашивает, где вино. Они там начали уже, — появился в дверях Славик.
— Сейчас, уже пошла, — прохрипел будущий муж, отдуваясь и набухая венами.
— Может, помочь? — вежливо предложил Славик.
— Что я, в самом деле, бутылку открыть не могу? — обиделся будущий муж.
Славик пожал плечами и продолжал следить за процессом.
Муж еще раз поднатужился и выдернул штопор.
Половина пробки осталась в бутылке. Штопор остался в пальце будущего мужа. Том самом, который он до этого порезал.
— Ай, ой! — закричал он, потому что из пальца хлынула кровь.
— Так, давай руку под воду, — сказала я будущему мужу. — Славик, открой наконец эту бутылку.
— Потому что это не вино, а подделка, и пробка неправильная, и штопор тоже кривой какой-то, — причитал будущий муж.
Славик пытался вытащить пробку так, чтобы в вине не осталось ошметков.
— Давай я зеленкой намажу, — предложила я будущему мужу.
— Не надо, что я, маленький?
— Тогда заражение будет, — вмешался Славик. — Точно будет. Штопор старый и грязный, пробка поддельная…
Славик на самом деле шутил, только никто, кроме меня, не понимал, когда он шутит, потому что он всегда это делал с дико серьезным лицом.