Не понимая, что она хотела этим сказать, он вдруг встревожился и захотел заглянуть ей в глаза, спросить, что случилось, но тут его захлестнуло запахом ее волос, и он почувствовал, цепенея, как из-под одежды, от ее горячего тела его затопило упоением, растрогав его столь полной самоотдачей, с которой она доверялась ему. Даже ничего не делая, просто открывая пошире этому грудь, он защищал ее одним лишь своим присутствием, словно мог отменить все былые разочарования, все нынешние сложности. Он вспомнил ту молодую женщину, Мелину Бельсан, вспомнил, как вспыхнули ее глаза, когда она поняла, что в своем соломоновом решении Людовик приносил спокойствие своего клиента в жертву ее безопасности, и восприняла это как одобрение со стороны самой вселенной. И тут, сегодня вечером, он чувствовал, что Аврора надеется получить от него что-нибудь столь же чудесное.

Бросив взгляд на ресторан, она поняла, почему Людовик не ждал ее там, а остался снаружи. Кроме всего прочего ей стало обидно до слез, что она не сможет пройти в большой зал, выпить чаю в этом убежище, за стеклянными стенами, под покровом зелени, а она ждала этого момента с самого утра…

– Сам видишь, сегодня все идет не так, как ожидалось.

– Еще повезло, что мы вообще встретились, – ответил Людовик.

Она откинулась назад, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Людовик заметил в ее лице какую-то обезоруживающую потерянность, особенно при том, что она еще что-то пролепетала, он не расслышал из-за шума машин и скутеров, он вообще едва ее слышал, а она повторила с околдовывающей интонацией безнадежности:

– Это похуже воронов…

– Аврора, что ты несешь?

– Фабьена, эксперт-бухгалтер, все мне рассказала, на этот раз Фабиан хочет меня уничтожить, понимаешь, хочет меня по-настоящему уничтожить…

Дети играли на верхнем этаже, Аврора звала их все громче, но они не отвечали. Не откликались, хотя наверняка слышали, это был уже ощутимый признак потери авторитета, и даже когда она позвала громче, выкрикивая их имена, они продолжали притворяться будто ничего не слышат.

Это ее поразило. Она вдруг осознала полнейшую неблагодарность собственных детей, намеренное безразличие этих двух маленьких существ, которые, однако, не могли жить без нее. Это была всего лишь пара маленьких млекопитающих, которые без нее даже не смогли бы найти себе пищу, не имели бы никакого шанса выжить, и, несмотря на столь малое время, которое она могла провести с ними, они вели себя так, словно она не существовала. Это был уже не первый раз, когда они притворялись, будто не слышат, но только сегодня вечером, после апокалипсической недели, которую она пережила, это показалось ей еще более невыносимым, чем когда бы то ни было.

Она присела рядом с ванной и наполнила ее горячей водой нужной температуры, горячей, но не слишком. А то после установки нового водонагревателя она стала слишком обжигающей, настоящий кипяток, а это было уже по-настоящему опасно. Приходилось регулировать ее по старинке, при помощи двух медных кранов с фарфоровыми рукоятками, пускать попеременно то холодную, то горячую. Вода била мощной струей, она слышала, как близнецы топают по полу, устроив шутливую потасовку со своим сводным братом, этим вечером они как с цепи сорвались, потому что у них начались каникулы, в течение двух недель они не будут ходить в школу и станут еще больше зависеть от нее, целиком и полностью.