– Ты специально дразнишь меня или говоришь серьезно? – кожей чувствую, как Гвендолен препарирует меня наживую острым дотошным взглядом.

– Серьезно, Гвен, – постукивая пальцами правой руки по рулю, левой подношу к губам сигарету и глубоко затягиваюсь. – Между нами есть какая-то связь. Она не такая, как все. У нас все серьезно, понимаешь?

– Что у тебя с рукой? – Гвендолен резко меняет тему, переключая спектр внимания на унылый пейзаж за окном. Блеклые осенние краски не способствуют оптимистическому настроению. Гвен не умеет расслабляться, слишком много думает и работает.

– Поранился, – пожав плечами, отвечаю на заданный вопрос.

– Как?

– Гвен, да какая разница?

– Разница есть, – настаивает сестра.

– Порезался в кабинете канцелярским ножом.

– Ты не был сегодня в офисе, Оливер.

– Гвен, я звонил тебе с офисного телефона, – осторожно оспариваю я, бросив на сестру вопросительный взгляд. Она странно себя ведет сегодня, задает какие-то нелепые вопросы.

– Я звонила тебе на твой сотовый. Ты трахаешься с ней. В этом все дело? – с откровенной агрессией бросает Гвен, оборачиваясь ко мне.

– Что? С кем? – у меня случается когнитивный диссонанс от отсутствия связи и какой-либо логики в услышанных словах. Резко крутанув руль, съезжаю на обочину. – Ты в своем уме, Гвен? – вырубив двигатель, всем корпусом разворачиваюсь к сестре.

– В своем, – с вызовом кивает она, прострелив меня свирепым взглядом. Я сто лет не видел ее в такой ярости. Неужели у несчастной, страдающей комплексом вины девочки прорезались зубки и характер? Этот феномен нужно срочно изучить и подавить, пока ситуация не вышла из-под контроля. – А вот ты вряд ли. Тебя тянет на ненормальных, Оли.

– Что в твоем понятии «ненормальные»? – уточняю сквозь зубы, прикладывая максимум усилий, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Иногда Гвен бывает чересчур грубой и прямолинейной, но я знаю, что внутри она совсем другая. Ее агрессивные эмоции – это способ защиты. Гвен паникует, когда чувствует опасность, и реагирует. Обычно я терпим к случающимся припадкам. Обычно, но…

– Психически нестабильные больные нимфоманки. Твоя последняя подружка была такой же, – с отвращением выплевывает Гвен. Сегодня она явно перегибает.

– Прекрати! – приказываю командным тоном, который всегда действует безотказно.

– Тогда ты тоже ходил с блаженной улыбкой, с ног до головы исполосованный когтями, – вырвав недокуренную сигарету из моих пальцев, Гвен швыряет ее в окно. В индиговых глазах пляшут адские огни, губы кривятся в злой усмешке.

– Поверь, я взрослая девочка и знаю, как выглядят следы безумной страсти, – поднимает руки вверх и несколько раз сгибает указательные и безымянные пальцы, изображая кавычки. – Это были не они. Скажи мне, ты мазохист, Оли? Или тебя заводят девушки с придурью? Или ты бьешь их, а они защищаются? Черт… – она нервно смеется, осознав, какую ересь только что сказала. – Боже, я скоро сама свихнусь, – закрыв лицо ладонями, измученно бормочет Гвен. – Это невозможно, Оливер. Нельзя жить в постоянном страхе. Я устала.

– И что ты предлагаешь? – участливо спрашиваю я, исподлобья наблюдая за расклеившейся сестрой. Она шумно втягивает воздух, запуская пальцы в растрепавшиеся волосы.