– Регина, в твоей прекрасной головке никак не укладывается мысль, что кто-то может от меня родить? – угрожающе прошипел Капацкий, наклоняясь ко мне.

Мне словно пощечину дали, а сверху на голову вылилось ведро ледяной воды. Что он несет?!

Ваня вцепился в меня взглядом, внимательно наблюдая за моей реакцией, а я, кажется, побледнела.

– Ты снова принял озверин с утра вместо успокоительных? – нашла я в себе смелости снисходительно поинтересоваться.

– И поболтал с кактусом, – ядовито ответил Капацкий, откидываясь на спинку стула и играя желваками.

– Он все-таки начал тебе отвечать? – приподняла я бровь.

– Регина, а с Саней ты знакома? – аккуратно начал Дима, гася начинающийся скандал на корню.

– Да, встречались один раз, – легко ответил Саша, – а, нет, даже два! Когда ты, Регина, в отделении заблудилась, а Ванечка крестника нянчил. И представляешь, тоже Иван, в честь Капы назван!

Иван… Крестник… Не сын? Меня словно кислорода лишили, и я молча хватала ртом воздух.

Я не понимала, что происходит. Только грудную клетку клещами сдавило от боли.

– Мне пора! – тихо сообщила я, вскакивая со своего места.

Попыталась уйти, но все тело пронзило разрядом тока, а потом я почувствовала его ладонь, удерживающую меня за запястье. Меня колотило, зуб на зуб не попадал, но отнять руку было выше моих сил.

Кожа в том месте, где он меня коснулся, пылала. Казалось, что меня заживо бросили в адское пламя.

– Сядь, – велел он одними губами. – Пожалуйста.

Мне казалось, что я ослышалась. Что неправильно его поняла, что это бред моего воспаленного воображения. Потому что весь его вид обжигал холодом, сам Капацкий явно был очень зол, но – «пожалуйста».

И я не смогла уйти. А он не смог отпустить мое запястье. Я медленно села на стул, не отрывая взгляда от наших рук. Сердце уже просто готово было выпрыгнуть из горла, а кровь так шумела в ушах, что голова начала кружиться.

Где я взяла силы и решимость отдернуть руку, я не знала. Но они нашлись. Я спрятала руки под стол и подняла голову, закусывая губу. Капацкий вздрогнул и дернул плечом, заметив это.

Мне же хотелось выть. Свернуться калачиком и орать во все горло, потому что все очарование момента прошло. Я никак не могла разобраться, почему каждое его слово сочится ядом и ненавистью, но каждый взгляд, жест, касание говорили совершенно иное.

Капацкий резкими, рваными движениями достал из кармана сигареты, чиркнул зажигалкой и смачно затянулся.

Бросил пачку на стол, выдыхая дым в потолок.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, который я даже себе не могла объяснить, я протянула руку и, отслеживая мельчайшую реакцию Капацкого, аккуратно достала сигарету.

Ваня напрягся, его зрачки расширились, но он молчал и продолжал травить себя сигаретным дымом.

По телу прошла дрожь, челюсти свело, но я продолжала. Взяла зажигалку и поднесла сигарету к губам. Капацкий дернулся, сузил глаза и заиграл желваками. Снова глубоко затянулся, пожирая меня взглядом. Голодным, в котором пылал знакомый мне огонь.

У меня окончательно снесло крышу. Скрестила ноги и чиркнула зажигалкой. Ваня потушил свою сигарету и резко вытянул руку, отбирая мою. Смял ее пальцами и выбросил.