— Ну? — Шкет смотрит то на здание, то на Штыка — телефон по-прежнему там пищит.

— Чё ну? — Носферус поморщился, сплюнул. — Он прям в говно упал. Я ебал его поднимать, всё короче, пизда телефону. Считай, потерял.

Телефон замолчал и тут же зазвонил тот, что в кармане у Шкета покоился. Вампир достал трубку, там что-то сказали и он передал телефон Штыку.

— Ленка, тебя требует.

— Я отвечу. — Поспешно отозвался Штык и схватил трубку. — Ленок! Я так соску, в смысле? Но мы уже, ладно-ладно, понял я, Лен, потом в…

Отнял трубку от уха, посмотрел на неё удивлённо и отдал Шкету.

— Трубку бросила блин.

— Чё ей надо-то?

— Короче пацаны, планы изменились. Нас короче там ждут, ловушка типа. Надо с Леной словиться, она за тему объяснит. Что-то там типа войну закончить можно, как-то по-другому.

— И как это по-другому?

— В душе не ебу, братан. Но надо ехать. — Глянул на молодёжь, жаждущую мести. — Без них, и Колян, пардон, но Лена сказала, что б без толпы, одного с собой взять.

— Так пусть Колян едет, я с щеглами потусуюсь.

— Мы не щеглы…

— Засохли в натуре. — Рыкнул Носферус, и они покорно замолчали. — Шкет, давай, не еби мозги, поехали.

— Пехом в падлу.

— Щас тачку подрежем в центре, на ней докатимся. А вы, — он повернулся к собратьям, — давайте обратно в свою хату. Ждите. Позвоню.

— Но…

— Ебальники захлопнули, пока не вырвал нахуй. Колян, ты с ними. Шкет, потопали.

Шкет плюнул хмуро и тяжко вздохнул, но возмущаться больше не стал.

Группа вампиров разделилась, двое пошли к дороге, а остальные двинулись дворами.

Мягкий снег падал с небес и высокий плотный мужчина со шрамом на лице, смотрел сквозь снежную пелену, искрившуюся в лучах светила. Он улыбался, хотя и не было поводов, что б испытывать радость. Душу терзало плохое предчувствие. Но этот снег…

— Как это странно. — Пробормотал он, не в силах оторвать глаз от чудесной картины. Снег, накрывает белой искрящейся пеленой, этот уголок почти дикой природы. Почти, потому что вокруг городской парк. Дикой, потому что его давно забросили. Деревья разрослись, ограда давно упала и лежит в земле. Скамейки разбиты, с них слезла краска. Наверное, та, на которой он сейчас сидит, последняя в парке. Картина непривычная — он редко бывал в странах СНГ, старая Европа нравилась ему больше. В ней был какой-то старый дух, чувствовалось прошлое, оно словно бы оживало там. Даже на развалинах древних замков, он ощущал этот дух. И воспоминания — он помнил развалины, когда они не были таковыми. Он помнил высокие башни и мощные стены. Помнил, как отдельные из замков, осаждали орды воинов, самого разного происхождения. Он даже помнил армию мусульман, осадившую замки старой Европы — наверное, единственный раз, когда он посмел нарушить правила Нортумеса. Наказания тогда не последовало, а он, узрев, что натворил, бежал, трясясь от ужаса и каждый день, ожидая наказания.

Но его не было. Король вампиров не объявил охоту на того вампира, что вырезал авангард огромного мусульманского войска. Нортумес не потребовал его крови. Носферату не пришли за ним. Его, почему-то, простили. Лишь спустя годы, уже сам, будучи королём, он выяснил, что тогда случилось. По неведомой ему причине, Создатели явились королю вампиров и отступник, Носферус Влад, получил прощение. Создатели потребовали простить его.