Бостон согласился и сразу же поехал сюда.

Подойдя к большому строению в колониальном стиле, Сакс и Пуласки остановились, глядя на тщательно подстриженные лужайки, окрестные леса и с любовью ухоженные сады.

Дыхание молодого полицейского участилось еще больше.

«Нервничаешь?..»

Сакс заметила, что он рассеянно потирает шрам на лбу — след от удара, нанесенного преступником во время их первого совместного дела несколько лет назад. Получив серьезное повреждение головы, Рон едва не распрощался со службой в полиции — что стало бы для него катастрофой, поскольку эта работа составляла неотъемлемую часть его души, связывая с братом-близнецом, тоже полицейским. В основном благодаря поддержке и примеру Линкольна Райма, он прошел расширенный курс реабилитации и решил остаться на службе.

Но рана была действительно серьезная, и Сакс знала, что посттравматический стресс продолжает его донимать.

«Сумею ли я справиться? Не сломаюсь ли?»

Ответом на эти вопросы могло быть как «да», так и «нет».

— Что ж, идем брать злодея.

— Идем.

Быстро подойдя к двери, они встали по обе стороны, держа руки возле оружия, но не прикасаясь к нему.

Амелия кивнула.

Пуласки постучал в дверь.

— Управление полиции Нью-Йорка. Откройте.

Изнутри послышались какие-то звуки.

— Что? — раздался голос. — Кто там?

— Полиция! — повторил Пуласки. — Открывайте — или мы войдем сами.

— Господи, — произнесли за дверью.

Прошло несколько мгновений, которых вполне хватило бы Бостону, чтобы достать пистолет. Хотя, по расчетам Сакс, вряд ли бы он стал это делать.

Дверь из красного дерева открылась, и из-за нее выглянул седовласый мужчина, рассеянно потирая сухое морщинистое лицо.

— Покажите руки, мистер Бостон.

Вздохнув, он протянул руки.

— Вот почему Шрив мне звонил. Надо понимать, никакой встречи не будет?

Войдя с Пуласки в дом, Амелия закрыла дверь.

Мужчина провел ладонью по роскошным волосам, потом вспомнил, что ему следует держать руки на виду, и отступил назад, давая понять, что никому не угрожает.

— Вы один? — спросила Сакс. — А ваша семья?

— Я один.

Сакс быстро осмотрела дом, пока Пуласки оставался с информатором.

— В чем, собственно, дело? — спросил Бостон, когда она вернулась.

Он пытался изобразить негодование, но ему это не удавалось. Он прекрасно знал, почему они здесь.

— Речь идет об утечке ордера на спецзадание в окружную прокуратуру. Мы проверили списки пассажиров. Одиннадцатого мая вы были в отпуске в штате Мэн, но утром прилетели назад в Нью-Йорк. Вы пошли в кофейню «Ява Хат» со своим «айбуком», с которого отправили скан ордера на убийство, а во второй половине дня улетели обратно.

Она сообщила подробности: отслеженное электронное письмо, чай, заменитель сахара, синий костюм — и спросила:

— Зачем? Зачем вы это сделали?

Бостон сел на кушетку. Медленно опустив руку в карман, достал упаковку таблеток и, неловко ее разорвав, бросил их в рот.

Это напомнило Сакс ее ибупрофен.

Она села напротив Бостона. Пуласки подошел к окнам, глядя на ухоженную лужайку.

— Если мне и грозит обвинение, то по закону о шпионаже, — нахмурился Бостон. — Это дело федералов. А вы — полиция штата. Почему пришли именно вы?