— Секретарь посольства.
— Если хочет, пусть приезжает и говорит, а не посылает всяких. Я гражданин Сербии, в посольство не поеду.
…
— Что-то не ясно?
— Александр Никитич, сказали, очень надо переговорить.
— Кому — надо? Это вам надо? Тогда кому надо переговорить, пусть приезжает и говорит. Мне это совершенно ни к чему.
…
— Ну? Что — тормозим? Чешите — отсюда. На легком катере к едрене матери. Я, между прочим, при исполнении. Законопатят вас при попытке вербовки — и больше вы, если и выедете куда-то отдыхать, так только в Абхазию.
…
— А чего? Курица не птица, Абхазия не заграница. Так?
Эти двое поняли, что разговора не получится и надо сматывать удочки. Один попытался оставить за собой последнее слово
— Зря вы так, Александр Никитич
— Зря твои мама с папой познакомились. Давай… дуй отсюда.
Вот так вот. Зачем я так? А затем что мышей не ловят. Одни провалы и у них и теперь видно почему. Дети и внуки Дзержинского мало того что засранцы, так еще и непрофессионалы…
…
Ну и… когда я говорил, что жду кое-кого, я не врал. Я думаю, вы уже догадались, кого именно я жду, верно?
Василий Никич появился после того, как эти двое ушли, телохранители остались на входе, он подошел и сел. Здесь, в белградской кафане — он вдруг начал выглядеть совсем по-другому. Измотанный жизнью больной старик…
С собой на тот свет — ничего не возьмешь…
— Кто были те, кто сейчас с вами разговаривал? — спросил он
— Из посольства — не стал конкретизировать я
— И что вы им сказали?
— Послал подальше.
Подошел официант. Василий Никич попросил принести воду. Просто холодную воду
— Не могу пить кофе — сказал он — врач не дозволяет
Понятно, годы…
— Вы читали дело?
Я кивнул
— Читал
— И что скажете?
— Скажу, что зря вы добились того что меня попросили заняться этим делом.
— Я скоро умру…
…
— И я не хочу встретить… на том свете Аню и сказать ей, что я не знаю, кто ее убил.
Как там… ты, конечно же, сразу в рай. А я — не думаю, что тоже…
— Дело расследовано… — я подумал, какими словами это облечь — не полностью. Односторонне.
— Ты про то, что ее изнасиловали?
…
— Думаешь, я этого не знаю.
— Это не единственная версия.
…
— Вы знаете что-то про футбол? Можете мне рассказать?
— Что ты хочешь знать?
— Для начала — кто собственник Партизана.
— А то ты не знаешь. Спортивная ассоциация Партизан2.
— А кто собственник Спортивной ассоциации Партизан?
— А тебе это зачем?
— У меня есть предположения, что это может быть связано с Лазарем Михаличем.
— С Лазарем? А он причем?
— Вы следите за футбольными новостями? Парень за полсезона превратился в спортивную надежду Сербии. До этого сезона он стоил хорошо, если сто тысяч евро, сейчас — не менее пяти миллионов. Убийство может быть либо предупреждением, либо наказанием.
— Из-за денег?
— Возможно. Но не обязательно.
Василий задумался — над стаканом с водой. Потом отхлебнул и сказал
— Ты знаешь, у хорватов был такой президент Туджман
— Знаю.
— Он сказал — хорватам нужна партия, а не партии.
Ну, да. До сих пор икается. Кстати, одним из неофициальных условий принятия Хорватии в ЕС — было вымарывание из исторической памяти всего, что было связано с Туджманом. Он дал Хорватии независимость. Но вступив в ЕС — хорваты переименовали обратно все улицы, которые он переименовал, снесли все памятники, которые он поставил, любое чествование Туджмана запрещено. О нем не вспоминают, как о перенесенном в юности триппере.