Наступила неловкая пауза. Потом они сжали друг другу руки в коричневых бусах.
— Обещаю, — сказал Рой, — не употреблять…
Вскоре все было кончено. Или так показалось. Дзэн-учитель встал во весь рост, изобразив некое подобие улыбки.
Я коснулся плеча Роя:
— Поздравляю.
Потом я нагнулся. Взял Холлис за голову и поцеловал ее в прекрасные губки.
А все так и остались сидеть. Нация полоумных. Никто не пошевелился. Свечи горели как полоумные.
Я подошел к Дзэн-учителю. Пожал ему руку:
— Благодарю вас. Вы прекрасно провели церемонию.
Он казался весьма довольным, отчего я почувствовал себя немного лучше. Но все эти бандиты вся эта мафия из Таммани-холла, — они были слишком глупы и высокомерны, чтобы пожимать руку уроженцу Востока. Лишь один поцеловал Холлис. Лишь один пожал руку Дзэн-учителю. А может, это была вынужденная женитьба? Ну и семейка! Конечно, я бы узнал последним, я был бы последним, кому бы все рассказали.
После окончания церемонии мне показалось, что в комнате очень холодно. Все сидели и глазели друг на друга. Род человеческий для меня всегда оставался загадкой, но ведь кто-то должен был играть роль шута. Я сорвал с шеи зеленый галстук и подбросил его к потолку:
— ЭЙ! ВЫ, ХУЕСОСЫ! РАЗВЕ НИКТО НЕ ГОЛОДЕН?
Я подошел к столу и принялся уплетать сыр, ножки маринованных поросят и куриную пиздятину. Некоторые с трудом оживились, подошли и от нечего делать стали хватать еду.
Я довел их до того, что они превратились в кусочников. Потом я удалился и взялся за виски с водой.
Наливая себе на кухне очередную порцию, услышал, как Дзэн-учитель сказал:
— Мне пора.
— Ах, не уходите… — из глубины самого крупного за три года сборища воротил преступного мира до меня донесся визгливый старческий женский голос. К тому же звучал он отнюдь не искренне. Какого черта я с ними связался? А лос-анджелесский профессор? Нет, лос-анджелесский профессор был из той же компании.
Требовалось раскаяние. Или нечто подобное. Некий поступок для придания происходящему хоть толики благородства.
Услышав, как Дзэн-учитель закрывает парадную дверь, я осушил полный стакан виски. Потом я пронесся через комнату, битком набитую шушукающимися при свечах ублюдками, отыскал дверь (для чего пришлось как следует: потрудиться), открыл ее, закрыл и очутился там”… ступеньках в пятнадцати позади мистера Дзэна. Чтобы добраться до стоянки, нам предстояло спуститься еще ступенек на сорок пять или пятьдесят. Я бросился за ним, пошатываясь и шагая через ступеньку. Я крикнул:
— Эй, учитель!
Дзэн обернулся:
— Что, старик?
— Старик?
Мы оба остановились и уставились друг на друга на этой винтовой лестнице в освещенном луной тропическом саду. Казалось, настало время наладить более тесные отношения. И тогда я сказал ему:
— Мне нужны либо оба твоих ебучих уха, либо твой ебучий наряд — этот светящийся неоном купальный халат, что на тебе!
— Старик, ты спятил!
— Я думал, у дзэнов хватает мужества не делать бесцеремонных, заведомо очевидных заявлений. Я разочарован в тебе, учитель!
Дзэн сложил ладони домиком и воздел очи горе. Я сказал ему:
— Мне нужны либо твои ебучие уши, либо твой ебучий наряд!