Буду ждать более подробных известий от Вас к 20-му числу. Сам же я сделаю все, чтобы как можно быстрее завершить свои дела до отъезда»^>{674}.

26 августа Рейли и Пепита отбыли на пароходе в Париж. Там 3 сентября на Северном вокзале их встретил Бойс, с которым они вместе отобедали в ресторане. На следующий день Пепита уехала в Остенде на несколько дней, чтобы навестить свою мать, с которой не виделась уже более года. В ее отсутствие Рейли встретился с рядом «подпольщиков» из «Треста», после чего заявил, что он «убежден в подлинности и потенциале «Треста».

По возвращении Пепиты их пригласил к себе на ужин генерал Кутепов[53], который также очень хотел, чтобы Рейли встретился с представителями «Треста», однако долго отговаривал его от перехода советской границы. Пепита в своей книге приводит совет Кутепова: «Пусть они сами приедут к вам. С московским центром мы уже договорились, их представители встретятся с вами в Гельсингфорсе»^>{675}. На следующий день Сидней и Пепита сели в поезд до Кельна, где их пути должны были разойтись: Рейли предполагал ехать в Гельсингфорс через Берлин, полагая, что в целях предосторожности ему следует ехать одному. Пепита же направлялась в Гамбург, где и должна была ждать его возвращения. Однако на платформе Пепиту вдруг охватило дурное предчувствие:

«Раздался пронзительный свисток. Сидней вдруг крепко сжал меня в своих объятиях. Подержав мгновение, он отпустил меня и, не оборачиваясь, быстро шагнул в вагон. Все, что я видела теперь, это его руку, машущую мне на прощание из темноты купе. Неожиданно для себя я почувствовала, как меня стали душить рыдания. Поезд медленно набирал скорость. Сквозь пелену слез я еще продолжала видеть эту машущую руку, она быстро уменьшалась в размерах, а вскоре и совсем исчезла из виду»^>{676}.

Приехав в Гельсингфорс, 22 сентября Рейли послал Пепите обстоятельное письмо:

«Любовь моя!

Поездка моя прошла отвратительно. В воскресенье погода была хуже некуда, а посудина, на которой я плыл, превратила это путешествие в сущий ад. Морской болезни у меня не было, но отчаянно раскалывалась голова и нестерпимо болел живот. Вчера, около двенадцати дня, мы сделали короткую остановку в Ревеле, и с палубы моего пароходика я смог обозревать места своей былой боевой славы… В 5 часов дня мы наконец прибыли на место. Благодарю Бога, что предварительно телеграфом заказал номер из Парижа, все здешние гостиницы оказались переполненными. Встретился с помощником Е. (очень разумный малый, все схватывает на лету и очень услужлив)»^>{677}.

К этому времени Рейли уже встретился с Николаем Бунаковым (ST28), бывшим царским морским офицером, который работал под началом Бойса в Ревеле и через него познакомился с Шульцами («калифорнийцами»), Шульцы произвели на него сильное впечатление:

«Удивительная пара. Он еще совсем мальчик, очень милый и, видно, не робкого десятка, но совершенно бесхарактерный. Она же совершенная командирша, не женщина, а черт в юбке, тип американской школьной наставницы, который, кстати, довольно распространен в России. Малопривлекательная внешне, эта баба подавляет своей силой воли и характером»