И опять засосало под ложечкой. Ведь таким вот малышом привела его Екатерина Ивановна в Лубенскую мужскую гимназию — красивое двухэтажное здание с надстройкой для обсерватории. Пока любознательные астрономы-самоучки смотрели в примитивный телескоп на «хоры дивные светил», местная охранка не спускала своих невооруженных, но всевидящих глаз с гимназистов. Эта гимназия имела прескверную репутацию у властей предержащих: за последние годы она дала несколько революционеров, имена которых фигурировали в народовольческих процессах!

Сашко стал гимназистом. Скоро семья с ее заботами и наивными нравоучениями отошла на задний план. И он вместе со своими сверстниками высоким и звонким тенорком выводил изо всей силы в актовом зале на молебнах: «Боже, царя храни», не понимая, зачем царя надо хранить еще и богу, когда у него и так много жандармов и солдат.

И вдруг посыпались события, одно другого ужаснее и противоречивей.

1 марта 1881 года царя-батюшку, освободителя, памятники которому натыканы во многих населенных пунктах, трах… и убили. Значит, не услышал бог молитвы. Не защитили жандармы и полицейские. Саше в это время было двенадцать лет. Еще не юноша, но уже не мальчик.

Его потрясло это событие. А тут еще острая шутка прокатилась вслед за траурным известием буквально по всей России. «Кого убили?» — спросил обыватель. «Проходите, кого надо, того и убили!» — ответил обалдевший околоточный.

— Почему «кого надо»? — спросил Сашко у своих друзей-рабочих.

— Околоточному лучше знать, — улыбается в крученый ус сухопарый поляк Романовский. А по глазам видно: рад!

Каждый день по всем церквам заупокойные молебны и крестные ходы. А никто не плачет. Даже у кладбищенских плакальщиц высохли слезы. Значит, действительно «кого надо»! Поговорили люди и забыли. Как вдруг опять — трах! Аж все Лубны содрогнулись: приехали какие-то, кто их знает откуда, и начали гимназистов, главным образом великовозрастных, хватать и — в кутузку. Кого отпускают, а кого в Питер на дознание. За что? Причастные, говорят, к цареубийству!

Было над чем поломать голову пытливому Шлихтеру.

До Лубен нет-нет да и долетала молва, что охота на царей продолжается. По делу 1 марта 1887 года о подготовке покушения на Александра III в местной гимназии опять были произведены аресты старшеклассников.

В «Правительственном вестнике» от 9 мая 1887 года сообщалось, что 19 апреля приговорены к смертной казни через повешение Александр Ульянов и другие члены «Террористической фракции» партии «Народной воли». Сигнальщикам же этой группы, студентам Петербургского университета — воспитаннику Лубенской гимназии, сыну надворного советника Михаилу Канчеру, дворянину Полтавской губернии Петру Горкуну и лубенскому мещанину Степану Волохову, приехавшему в столицу для поступления в гимназию, смертная казнь была заменена «ссылкой в каторжные работы по десять лет каждому».

Надо ли говорить, какую бурю, какой переполох вызвала эта весть в тишайшем, утопающем в зелени городке. Все это заставило думать уже восемнадцатилетнего Александра, что слова из учебника истории о том, что «страна наша велика и обильна, а порядка в ней нет», относятся не только ко временам древней Руси. А какой порядок должен в ней быть, Сашко не ведал. Люди же, которые знали правду, невидимы и неуловимы. Они не обращали на него никакого внимания, хотя, может быть (и даже обязательно), находились где-то рядом.