– Извините, мастер, на будущее учту, – давясь от смеха, пробормотал я. – Однако в вашем возрасте еще рановато изображать дряхлого старика, уверен, жаловаться на сердце вам еще лет триста не придется.

– А я и вправду подумал, что ты тот самый златокудрый бог, которого куда-то упрятал некромант! – Матео отошел от своего минутного испуга и даже засмеялся во всю глотку.

Злыдень, приподняв голову, бросил осуждающий взгляд на двух хохочущих придурков, рыкнул незлобно и вернулся к прерванному занятию.

Когда мы немного успокоились, я обратился к хозяину:

– Не могу я никак быть тем самым богом! Понимаете? По возрасту не подхожу, да и божественного величия во мне кот наплакал – на уровне жалких фокусов и примитивных трюков. Любой выпускник захудалого магического колледжа без особого труда положит меня на одну ладонь, а другой прихлопнет словно муху. Взял меня на днях в оборот один отморозок, если бы не Злыдень, давно бы покоилось тело удалого Коршуна где-нибудь в овраге под слоем земли или лежало на дне священной Реи с камушком на шее…

– Будет тебе плакаться. На мой взгляд, ты вполне можешь быть этим самым богом-координатором, – прервал мои сетования кузнец. – Только тебе это пока неведомо. Возможно, тысячу лет назад тебя заколдовали так, что твоя память периодически обновляется ложными воспоминаниями, и ты как бы заново рождаешься другим человеком. Может быть, тебя убили и направили по кругу перерождений. Объяснений можно придумать кучу.

– Ну что вы, это слишком мудрено. – Я попытался вернуть гнома в русло здравого смысла.

– Мудрено, говоришь? Почему тогда Эринния так настойчиво называла тебя сыночком? Почему Шестипалый признал в тебе златокудрого? Что за сделку ты с ним заключил во сне? И еще сто тысяч почему.

– Но это всего лишь сны!

– Еще раз повторяю: дурак ты, Ромуальд! – Гном специально назвал меня столь нелюбимым именем, чтобы уколоть посильнее. – Сны, даже самые нелепые, никогда нельзя игнорировать. Иной сон тебе скажет больше, чем десяток гадалок. Напомни, что тебе напоследок наказала мамочка?

Я закрыл глаза, воскрешая в памяти мимолетное видение.

– Велела найти какого-то Громыхалу. По ее словам, он еще и мудрый, а также послед, последыш или кто-то последний – маман не успела докончить фразу… – Поймав себя на том, что невольно назвал Эриннию матерью, я осекся и замолчал.

Матео не обратил внимания на оговорку или сделал вид, что не обратил, лишь проворчал:

– Вот так всегда: эти бабы наговорят с три короба, а что нужно, ни за что не скажут. – И безапелляционно заявил: – Значит, будем искать этого самого Громыхалу!

Суть произнесенной кузнецом фразы поначалу до меня не дошла, а когда я понял то, что он хотел сказать, недоуменно захлопал глазами на ухмыляющегося в бороду карлика.

– Чего вылупился? Можешь не благодарить! Без меня ты пропадешь и никакого Громыхалу вовек не сыщешь.

Слова застряли в горле. Наконец я немного пришел в себя.

– Конечно, большое спасибо за вашу заботу, однако прошу напомнить, когда я говорил, что собираюсь искать этого Громыхалу-мудрого?

– А что тебе остается делать, мой отважный одинокий борец с преступным миром? Хочешь до конца дней своих бегать и прятаться по углам, шарахаться от каждой тени? Могу сразу успокоить: долго тебе этим заниматься не придется – в конце концов твое бездыханное тело обнаружат либо под землей в овраге, либо под водой с камушком на шее, как ты сам недавно изволил выразиться. Выполнить последнюю волю собственной матушки – для тебя единственный выход с честью выпутаться из этой дерьмовой ситуации. Благодари Создателя, что встретился со старым добрым Матео, готовым броситься на помощь первому встречному. За ним ты как за каменной стеной, можешь не сомневаться.