— А с твоей, как они выглядят? — живо и непосредственно отставляет в сторону казан со взбиваемым маслом Алтынай. — Рассказывай.

— Пока не о чем, — откровенно говорю вслух. — Пока представляю только теоретически. Но знаю всё в деталях и хорошо. Просто надо на практике добиться успеха. Для этого придётся перепробовать массу паразитных вариантов и переделать много ненужной одноразовой работы.

— Что будет в итоге? — требовательно спрашивает Алтынай. — И я же не прошу подробностей. Просто обозначь, что за способ. С дочерью хана говоришь, я должна знать твои намерения.

— Скажу так: у меня ещё никогда не было такого, чтоб я не добился того, чего хотел. — Размышляю вслух. — Если это «что-то» было мне по-настоящему нужным. Ну или если я думал, что мне это по-настоящему нужно. О самом способе заставить: у меня на родине был такой вариант. «Делай, как я!», назывался.

— Говоришь правду, — выносит вердикт Алтынай после паузы. — Да. Личный пример действительно может сработать… Но ты не договорил. Расскажи, что сейчас недосказал? — её палец требовательно впивается мне между рёбрами, заставляя вздрогнуть.

— Да нечего пока рассказывать. Вспомнил, как женился первый раз в девятнадцать лет. Добивался жены, как мерин морковки. У готовящих шужык перед тоем…

Алтынай долго и заливисто смеётся. Потом спрашивает:

— А конец истории?

— Развелись через двадцать и один день ровно.

— У вас так можно? — её брови удивлённо ползут вверх. — Ты, конечно, необрезанный, но… — она воровато оглядывается по сторонам и шепчет, — ты так уверенно изображаешь шиита! Кстати, кто ты?! И как так, что у вас можно бросить жену через три недели после свадьбы?!

— Это ещё кто кого бросил, — возмущённо шепчу в ответ. — Жена через три недели решила жить в другой, более богатой стране! Страна находилась к западу от моей и в те времена, когда мы женились, та страна считалась нам врагом! Ну, если и не совсем врагом, то уж точно недоброжелателем! Я тогда готовился идти в наше войско, у нас этому несколько лет учатся. Чтоб стать хотя бы полусотником, — перевожу, как могу, те реалии на местный язык. — Жена уехала в ту страну, а я остался в своей доучиваться. Вот и расстались.

— А-а-а, поняла. Ты не захотел переприсягать другому хану и менять войско, — задумчиво переводит для себя историю моего суперкороткого первого брака Алтынай. Тягуче глядя на меня.

— Ну, можно и так сказать…

— А как же правила, обычаи и шариат? — недоумевает Алтынай. — Как жена может бросить мужа? Хотя, ты же необрезанный… а жена была правоверная? Язычница? Кто?

— Ну, сестра, это всё же было весьма далеко и не тут, — не вдаюсь в подробности и детали. — И там вообще не в ходу ни шариат, ни какие-либо другие Книги.

— Страшное, должно быть, место, — ёжится Алтынай, вызывая смех у меня. — Одни язычники и безбожники? Как целые страны могут жить без Истины Всевышнего в сердце?

— Не буду напоминать про единоверцев-пашто, сестра… которым Вера не помешала… — замолкаю на полуслове, ругая себя мысленно, как могу. Из-за украдкой вытирающей глаза Алтынай…

Вот же дебил… Нашёл себе, называется, грушу для битья и оппонента для спора…