Но азара, категорически не отдыхая, рысит следом за конём Алтынай и через несколько часов после начала состязания точно так же, как и утром. Вызывая невольное уважение всех наблюдающих.

— Неужели сможет перегнать коня? — периодически спрашивает кто-то из молодых.

— Волки могут… — серьёзно кивает старая Сауле. — Просто надо понимать, что, в отличие от коня, они бегут медленнее. Но не остановятся, пока не загонят добычу…

— Лысый волк, — бросает кто-то и все смеются.

Азара, правда, периодически прикладывается к небольшой фляге с водой, висящей на боку, но это правилами и не возбраняется. Да и вообще сказать, никто ещё пешком за девушкой гнаться не пытался… На памяти даже аксакалов. Видимо, этот день войдёт в рассказы, которые потом можно будет с удовольствием за пиалой кумыса рассказывать другим родам.

— Загонят хорошего коня, — недовольно и зло бросает от своей юрты Еркен, вызывая смех окружающих.

От которого сам Еркен начинает злиться ещё больше.

— Уговор был, что соревнование длится, пока один не упадёт или не остановится, — время от времени строго повторяет Раушан, как хранительница правил состязания. — Пока движутся оба, соревнование не окончено!

— Волк, — всё чаще слышится ближе к закату.

Когда аргамак Алтынай всё больше выказывает признаки усталости (так хорошо видимые всем кочевникам и просто понимающим в лошадях людям).

В отличие от азара. Который ещё и что-то бормочет на ходу.

— Возможно, молится, — предполагает кто-то из детей. — Иначе и не объяснишь… Откуда столько сил?

Наконец, ропот среди стойбища достигает ощутимого предела, и Раушан выходит на дорогу перед конём дочери хана:

— Алтынай, ты проиграла, — звучит голос старухи в полной тишине. — Твой конь сейчас упадёт!

— Да вижу, — с досадой бросает Алтынай, спрыгивая с седла и оборачиваясь назад.

Глядя на набегающего в четверти мили позади азара.

Который, в отличие от коня, видимых признаков усталости не выказывает.

— У него ноги трясутся! — горячится старый Еркен, указывая на коня, под повторный взрыв оглушительного хохота окружающих. — Выводи, выводи его! Запалишь ведь такого скакуна!..

Под смех кочевников, на Еркена, коня, Алтынай и Раушан набегает азара. Останавливается, опирается ладонями о колени и, чуть запыхавшись, спрашивает у Алтынай:

— Почему остановилась? Я ещё могу бежать…

Последние слова азара тонут в раскате смеха всех без исключения присутствующих, кроме Еркена.

__________

Вообще, наш спор с Алтынай изначально был спором Науки против Дикого Энтузиазма. Лично я помню теорию кавалерийских уставов. Больше шестидесяти километров в сутки, марш считался усиленным даже в 1941–1945. Когда нормативы кавалерии были повыше, чем в Первую мировую или раньше. Дистанция в восемьдесят кэмэ в сутки считалась чуть ли не предельной, и более двух суток животное так нагружать крайне не советовали. На уровне статьи кавалерийского Устава, опять же.

В отличие от человека, который в английских марафонах, кажется, года с восьмидесятого, у лошади выигрывал достаточно регулярно.

__________

Примечание:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Марафон_человека_против_лошади