Так как все поглощены смыслом происходящего.

— … какой ещё приезд к вам? — Вежливо, но явно недружелюбно продолжает азара после того, как чиновник знакомится с Пергаментом Тамги и подтверждает все его условия (скреплённые печатью Султана!). — Какая передача разбойников вам? Какое дальнейшее разбирательство, только властью наместника, без участия наших представителей?

Чиновник Канцелярии, в отличие от некоторых кочевников, кажется, явно ухватил суть невысказанной ещё претензии, потому что отвечает очень осторожно:

— Уважаемый, мне кажется, я догадался, что вы имеете в виду. Но в данных делах личная трактовка позиций недопустима. Пожалуйста, поясните открыто. С чем не согласна ваша сторона?

— Кочевая Степь, в лице нашего Хана, и Султан, иногда в лице Наместника Провинции, имеют Договор о Дружбе. По этому договору, наш Хан и ваш Султан друзья. — буднично пожимает плечами азара. Как будто сопоставление двух Пергаментов и такая вот учёная беседа лично для него — плёвое и привычное дело. Не один раз имевшее место. — По нашим правилам, Хан и Султан ровня. Да и по этому Договору тоже, вы согласны? — азара недружелюбно смотрит на чиновника.

Чуть изменившегося в лице, но вежливо и аккуратно кивающего в ответ, подтверждая пока справедливость всех высказанных гостем дочери хана утверждений.

— Наместник, насколько я понимаю, чиновник и слуга Султана. Это так? — нимало не смущаясь учёностью беседы, продолжает азара.

Чиновник, доставивший послание Наместника, снова кивает…

__________

Ахмаду, старшему писчему Канцелярии Наместника, данное со вчера в Канцелярии задание не понравилось изначально. Хотя и не показалось особо сложным.

Всем понятно, что требующие справедливости кочевники-туркан, переселённые в Провинцию по инициативе Великого Султана, были в своём праве: грабежи соседей со стороны пашто всегда имели место. И всегда будут иметь место, такова жизнь…

Но, пойманный с поличным, малик одного из небольших родов пашто мало того, что попал в плен живым (!). Так ещё и собственноручно убил родного сына кочевого Хана! Попутно, подняв руку и на Ханскую дочь…

Что явствовало из поступившей в Канцелярию жалобы.

По счастью, жалоба была доставлена кочевниками-туркан устно. Это раз. Никаким особым весом или связями в этой Провинции дикари-туркан не обладали, два: они совсем недавно перебрались сюда, и ещё не успели обрасти ни местной роднёй, ни связями. Третье, и главное: признавать вину своих не было возможно ни по традициям, ни по неписанным правилам.

Даже если пашто неправы, не каким-то дикарям-туркан им об этом говорить. На собственной земле…

Шайтан подери Великого Султана с его «линией разграничения» между горами и предгорьями.

В Канцелярии, под руководством самого Наместника, за несколько дней сама жалоба была проанализирована, всесторонне просчитаны последствия и выработана стратегия противодействия: если в двух словах, просто заморочить дикарям голову.

И категорически не поступиться ни благополучием пашто, ни влиянием фарси или дари в Провинции. И не уступать (шаг за шагом) в судебных спорах дикарям-туркан. Состоящим, однако, в родстве с Великим Султаном (происходящим, в свою очередь, хоть и из оседлой, но менее древней ветви тех же туркан, просто живущей дальше к закату).