Очнулась я отдохнувшей, в хорошем самочувствии, если не считать легкой сухости и неприятного горького привкуса во рту, и с отвратительно ясной головой. События на берегу озера меня сейчас волновали мало, а вот поведение ночью с Гараниным… Почему, ну почему то вещество, которым накачал меня абориген, не давало побочного эффекта в виде амнезии?!

Я приставала к черному полковнику. Грязно и очень глупо, то есть буквально висла на нем, несла полную чушь и… наверное, если бы могла, изнасиловала бы. Хорошо, что он сильнее и оказался таким принципиальным – сообразил, что я не в себе, и аккуратно вырубил. Или не очень хорошо? Если бы он воспользовался моим вчерашним состоянием, я еще могла бы ощущать себя несчастной жертвой, а теперь… Стыдно-то как, мать моя женщина! Как теперь ему в глаза смотреть?

Я прислушалась к окружающему миру, стараясь не выдавать, что уже проснулась. В комнате царила тишина, поэтому решила рискнуть. Не могу же я вечно притворяться спящей, рано или поздно придется извиняться!

Ладно, в конце концов, я взрослая женщина без каких-то личных обязательств, он тоже вполне одинокий мужчина. Ну подумаешь, облапала! И вообще, судя по реакции, ему понравилось…

Наконец, уговорив себя встать, я обнаружила, что в комнате действительно одна. Неужели Гаранин оказался настолько благородным, что оставил меня приходить в чувство в одиночестве, а сам потихоньку отбыл заниматься поисками дальше?

Повеселев от этого предположения, я поплелась в душ приводить себя в порядок.

Однако благородство Гаранина так далеко не распространялось, ну или проявить его он не успел: я столкнулась с выходящим мужчиной на пороге уборной. Отпрянула на шаг, не поднимая взгляда выше впадинки между ключицами. Тут же вспомнила, что именно там его вчера целовала; в подробностях, со всеми ощущениями. Увы, очень приятными.

Заговаривать со мной и облегчать задачу мужчина не спешил, невозмутимо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. К счастью, полковник был не в полотенце, а в тонких местных штанах. К несчастью – сидели они на нем отлично.

– Доброе утро, – наконец выдавила я и заставила себя поднять взгляд. Естественно, Гаранин даже не пытался спрятать ехидную ухмылку.

– С пробуждением, пьянь, – хмыкнул он. – Как самочувствие?

– Нормально. Ты… извини за вчерашнее, я не хотела.

– Да? А по-моему, наоборот, – хохотнул полковник.

– Ну ладно тебе, не издевайся, – проворчала я обиженно. – Подумаешь, ощупали его, какая трагедия!

– Мало! – продолжил веселиться он. – И с обидными намеками.

Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, стараясь перебороть смущение. Черт, я так себя и в юности с мужиками не чувствовала, а тут – мямлю и двух слов не могу связать! Ничего ужасного не случилось, ну посмеялись и забыли, откуда же столько эмоций?

Впрочем, если подумать, объяснение найти нетрудно.

Во-первых, потому что это – черный полковник, которого мы на станции как только не называли за глаза. Я же тогда не знала, что на самом деле он хороший мужик – грубоватый, но надежный и честный. И перед ним неудобно за себя и коллег, и перед ними, как ни странно, тоже. Представляю, как бы они отреагировали на рассказ о моих поползновениях! И не только вчерашних, потому что…